Пространственное развитие современной России испытывает существенное, все более возрастающее по амплитуде и следствиям влияние масштабных геоэкономических и геополитических изменений, чей позитивный, предпочтительный для Российской Федерации вектор в последние годы подчас соотносят с формированием особой макроструктуры - Большой Евразии. Цель статьи состоит в разработке современного (учитывающего конфликт России с коллективным Западом) концептуального подхода к Большой Евразии как общественно-географической структуре мегауровня и определении на этой основе стратегических интересов, возможностей и ограничений пространственной динамики Российской Федерации в рамках реализации стратегии евразийского континентализма (ориентированной на приоритет трансграничного сотрудничества и взаимоподдерживающего соразвития государств Евразии). Акцентированы важнейшие современные тренды и ключевые противоречия трансформации российского пространства. Сформулировано представление об опорном каркасе «большой» евразийской интеграции и сопряженности его формирования с активизацией межрегиональных и межмуниципальных взаимодействий. Обосновываются целесообразность и приоритетные (учитывающие инерцию пространственной динамики) форматы сдвига на восток и север страны экономической активности при возрастающей в этой связи роли в российском пространстве Сибири. Оценены потенциал и целесообразность пролонгации «москвоцентризма» российского пространства в рамках обеспечения многовекторности его развития. Приоритетное внимание уделено «муниципализации» подходов к стратегированию пространственного развития Российской Федерации в контексте евразийской континентальной интеграции.
Идентификаторы и классификаторы
Формирование Большой Евразии требует нового взгляда и на другие типы муниципальных образований. Например, сдвиги в российской пространственной структуре на восток и юг должны привести к укреплению крупнейших городов — центров соответствующих макрорегионов, включая повышение их значимости в международных взаимодействиях. В конечном итоге претендовать на статус глобальных городов должны не только Москва и Санкт-Петербург. При сохранении общих, неизбежно весьма инерционных, трендов пространственного развития евразийская интеграция внесет коррективы в формирование общей картины дифференциации муниципалитетов по динамике экономического развития, ведя к формированию новых центров роста, повышению их миграционной привлекательности и, соответственно, углублению рисков деградации периферийных территорий.
Список литературы
1. Караганов, С. А. 2021, О третьей холодной войне, Россия в глобальной политике, т. 19, № 4 (110), с. 21-34,. DOI: 10.31278/1810-6439-2021-19-4-21-34 EDN: RMCQUP
2. Дружинин, А. Г. 2021, Идеи классического евразийства и современность: общественно-географический анализ. Ростов-на-Дону, Изд-во Южного федерального университета, 270 с. EDN: KQJEXM
3. Дружинин, А. Г. 2023, Геополитическая обусловленность воздействия “фактора моря” на пространственное развитие постсоветской России: балтийская специфика, Балтийский регион, т. 15, № 4, с. 6-23,. DOI: 10.5922/2079-8555-2023-4-1 EDN: WQJCIK
4. Ворожеина, Я. А., Клемешев, А. П., Комлева, Н. А., Дружинин, А. Г., Белозеров, В. К., Федоров, Г. М., Волошенко, К. Ю. 2023, Геополитическая безопасность России: к постановке проблемы, Балтийский регион, т. 15, № 1, с. 153-169,. DOI: 10.5922/2079-8555-2023-1-9 EDN: YGFCOQ
5. Разумовский, В. М., Федоров, Г. М., Бездудная, А. Г. 2019, Российская Балтика в евразийском пространстве, Проблемы современной экономики, № 3 (71), с. 38-40. EDN: EXRJHC
6. Шупер, В.А. 2016, Евразийское будущее России в свете чередования интеграционных и дезинтеграционных циклов, Балтийский регион, т. 8, № 4, с. 7-17,. DOI: 10.5922/2074-9848-2016-4-1 EDN: XDXSJD
7. Безруков, Л. А. 2018, Географический смысл создания “Большой Евразии”, География и природные ресурсы, № 4, с. 5-14. EDN: YPXHGX
8. Ефременко, Д. В. 2016, Рождение Большой Евразии, Россия в глобальной политике, т. 14, № 6, с. 28-45. EDN: XAELAV
9. Котляков, В. М., Шупер, В. А. 2019, Россия в Большой Евразии: задачи на XXI век, Вопросы географии, № 148, с. 357-372. EDN: EUBEPT
10. Торкунов, А. В., Стрельцов, Д. В., Колдунова, Е. В. 2020, Российский поворот на Восток: достижения, проблемы и перспективы, Полис. Политические исследования, № 5, с. 8-21,. DOI: 10.17976/jpps/2020.05.02 EDN: DBKKFU
11. Лукин, А. В. 2020, Россия и Китай в Большой Евразии, Полис. Политические исследования, № 5, с. 46-59,. DOI: 10.17976/jpps/2020.05.04 EDN: ODOOAV
12. Яковец, Ю. В., Растровцев, Е. Е. 2017, Большая Евразия: стратегия партнерства цивилизаций и объединений: научный доклад. М., Междунар. ин-т Питирима Сорокина - Николая Кондратьева, 64 с.
13. Шуцунь, В., Цинсун, В. 2014, Проекты “Экономический пояс Шелкового пути” и ЕАЭС: конкуренты или партнеры, Обозреватель, № 10 (297), с. 56-68. EDN: STBXCV
14. Ильин, Е. Ю. 2015, Концепция Большой Европы от Лиссабона до Владивостока: проблемы и перспективы, Вестник МГИМО-Университета, № 2, с. 84-92. EDN: TVRGZV
15. Вардомский, Л. Б. 2019, Евразийская интеграция: некоторые итоги и возможные сценарии развития, Российский внешнеэкономический вестник, № 4, с. 110-126. EDN: XKPLFN
16. Дынкин, А., Телегина, Е., Халова, Г. 2018, Роль Евразийского экономического союза в формировании Большой Евразии, Мировая экономика и международные отношения, т. 62, № 4, с. 5-24,. DOI: 10.20542/0131-2227-2018-62-4-5-24 EDN: XNKTDN
17. Calder, K. E. 2012, The new continentalism: energy and twenty-first-century Eurasian geopolitics, Yale University Press,. DOI: 10.2307/j.ctt1nq6c5
18. Vevier, C. 2004, American Continentalism: An Idea of Expansion, 1845-1910, in: Dudden, A. P. (ed.), American Empire in the Pacific, Routledge,. DOI: 10.4324/9781315262888
19. Gresh, G. F. 2018, Introduction: Why Maritime Eurasia? In: Gresh, G. F. (eds.), Eurasia’s Maritime Rise and Global Security, Palgrave Studies in Maritime Politics and Security, Palgrave Macmillan, Cham,. DOI: 10.1007/978-3-319-71806-4_1
20. Gray, C. S. 1988, Ocean and continent in global strategy, Comparative Strategy, vol. 7, № 4, p. 439-444.
21. Calder, K. E. 2019, Super continent: The logic of Eurasian integration, Stanford University Press.
22. Smith, G. 2004, The masks of Proteus: Russia, geopolitical shift and the new Eurasianism, Transactions of the Institute of British Geographers, vol. 24, № 4, p. 481-494,. DOI: 10.1111/j.0020-2754.1999.t01-2-00481.x EDN: YVSQVJ
23. Sakwa, R. 2015, Russian Neo-Revisionism and Dilemmas of Eurasian Integration, In: Kanet, R. E., Sussex, M. (eds.), Power, Politics and Confrontation in Eurasia, Palgrave Macmillan, London,. DOI: 10.1007/978-1-137-52367-9_6
24. Zheng, Y. 2021, Rediscovering continentalism: the new geographic foundations of Chinese power, International Politics, vol. 58, p. 188-222,. DOI: 10.1057/s41311-019-00206-7
25. Pepe, J. M. 2018, Beyond China: The Return of the Eurasian Order, In: Schulze, P. W. (eds.), Multipolarity: The Promise of Disharmony, p. 211-228.
26. Трейвиш, А. И. 2009, Город, район, страна и мир. Развитие России глазами страноведа. М., Новый хронограф. EDN: SUOTFD
27. Гильмундинов, В. М., Панкова, Ю. В. 2023, Пространственное развитие России в условиях внутренних и внешних вызовов, Проблемы прогнозирования, № 4 (199), с. 82-93,. DOI: 10.47711/0868-6351-199-82-93 EDN: MOCDSN
28. Клепач, А. Н., Михеева, Н. Н. 2020, Реалии и возможности в мегапроекте “Русский ковчег”, ЭКО, № 8, с. 66-86,. DOI: 10.30680/ECO0131-7652-2020-8-66-86 EDN: FAXZWX
29. Крюков, В. А., Селиверстов, В. Е. 2022, Стратегическое планирование пространственного развития России и ее макрорегионов: в плену старых иллюзий, Российский экономический журнал, № 5, с. 22-40. DOI: 10.33983/0130-9757-2022-5-22-40 EDN: STMBMA
30. Кузнецова, О. В. 2019, Стратегия пространственного развития Российской Федерации: иллюзия решений и реальность проблем, Пространственная экономика, т. 15, № 4, с. 107-125,. DOI: 10.14530/se.2019.4.107-125 EDN: PWBYDT
31. Дружинин, А. Г., Кузнецова, О. В. 2023, “Южный вектор” в пространственном развитии постсоветской России: основные факторы и проявления, Федерализм, № 2, с. 5-26,. DOI: 10.21686/2073-1051-2023-2-5-26 EDN: LDDPPH
32. Дружинин, А. Г. 2018, Пролонгация “москвоцентричности” российского пространства: pro et contra, Полис. Политические исследования, № 5, с. 29-42,. DOI: 10.17976/jpps/2018.05.04 EDN: YAEHXF
33. Головнев, А. В. 2022, Северность России, Санкт-Петербург: Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН. EDN: WBEYXR
34. Замятин, Д. Н. 2023, Северная Евразия на стыках планетарных геокультур: сопространственность и пограничность, Мировая экономика и международные отношения, т. 67, № 7, с. 103-117,. DOI: 10.20542/0131-2227-2023-67-7-103-117 EDN: JWWPLM
35. Бандман, М. К. 1994, Геополитическое значение Сибири после распада СССР, Известия РАН. Серия географическая, № 3, с. 85-93.
36. Кулешов, В. В., Селиверстов, В. Е. 2023, Регионы Сибири в новой геополитической и экономической ситуации и в трансформирующейся системе евразийских взаимодействий, Журнал Сибирского федерального университета. Серия: гуманитарные науки, т. 16, № 9, с. 1488-1496. EDN: SEMWYM
37. Druzhinin, A. G., Dets, I. A. 2021, Problems and prospects of Siberian inland territories’ development in the context of Russian marine economic activity, Czasopismo Geograficzne, vol. 92, № 1, p. 5-24,. DOI: 10.12657/czageo-92-01 EDN: XTUYWG
38. Тренин, Д. В. 2021, Новый баланс сил: Россия в поисках внешнеполитического равновесия, М., Альпина Паблишер.
39. Безруков, Л. А. 2019, Евразийская континентальная интеграция в экономико-географическом измерении: предпосылки, трудности, новые возможности, Вопросы географии, № 148, с. 228-262. EDN: DTACGD
40. Никольский, А. Ф. 2021, Что такое сверхкомбинат? ЭКО, т. 51, № 3, с. 106-121,. DOI: 10.30680/ECO0131-7652-2021-3-106-121 EDN: VHTTPX
41. Хесли, Э. 2021, Сибирская эпопея, М., Паулсен.
42. Мкртчян, Н. В. 2019, Роль Московского столичного региона как крупнейшего центра внутрироссийской миграции, Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, т. 17, с. 252-268,. DOI: 10.29003/m820.sp_ief_ras2019/252-268
43. Ревич, Б. А., Кузнецова, О. В. (ред.). 2018, Человек в мегаполисе: Опыт междисциплинарного исследования, М., УРСС. EDN: GVVSQA
44. Кузнецова, О. В. 2018, Концентрация экономической активности в Москве и Санкт-Петербурге: масштабы, факторы, последствия для городов, Проблемы развития территории, № 5 (97), с. 26-40,. DOI: 10.15838/ptd.2018.5.97.2 EDN: XZRJXF
45. Дружинин, П. В. 2022, Концентрация ресурсов в Москве: влияние на экономику Центрального федерального округа, Пространственная экономика, т. 18, № 3, с. 115-140,. DOI: 10.14530/se.2022.3.115-140 EDN: MKIGTG
46. Хомякова, К. Л. 2021, Москва - глобальный город: особенности развития и социальные проблемы, Социология, № 2, с. 30-35. EDN: GKSDSK
47. Александрова, А. Ю. 2015, Рейтинги глобальных городов мира как туристских дестинаций и место в них Москвы, Региональные исследования, № 3 (49), с. 122-130. EDN: VBLTNJ
48. Маршова, Т. Н. 2021, Проблемы и перспективы развития промышленности Москвы, Регион: экономика и социология, № 4, с. 97-131,. DOI: 10.15372/REG20210404 EDN: MFPNNI
49. Андронова, Л. Н., Ланцова, Н. М. 2022, Особенности социально-экономического развития Москвы в современных условиях, Вопросы территориального развития, т. 10, № 1,. DOI: 10.15838/tdi.2022.1.61.2 EDN: TUOAPJ
Выпуск
Другие статьи выпуска
Сегодня цифровые способы общения активно вошли в нашу жизнь, социальные медиа являются привычным каналом для личной и деловой коммуникации, которым пользуются и органы власти. В статье предложен подход, позволяющий выявить уровень цифровизации территории на основе присутствия органов местного самоуправления в социальных медиа. Целью работы является идентификация проблемных муниципальных образований Северо-Западного федерального округа России по использованию в деятельности местных администраций возможностей Интернета по данным социальной сети «ВКонтакте». Эмпирическую базу исследования составляют данные о 1083 поселениях, 199 районах и округах за период с 2011 по 2022 г. по социально-экономическим характеристикам и сведениям о главе муниципального образования. С помощью бинарной логистической регрессии определяются значимые факторы, влияющие на уровень цифрового присутствия в социальных медиа. Для выявления искомых муниципалитетов проводится сопоставление результатов двух кластеризаций - по районным и поселенческим данным. Установлено, что численность населения, размер доходов и расходов бюджета, уровень бюджетной обеспеченности и средняя заработная плата положительно влияют на присутствие в социальных медиа, в то время как расстояние до регионального центра и принадлежность к районному центру оказывают отрицательное влияние. Вероятность появления в социальных медиа зависит от возраста, места проживания главы и способа его выдвижения на выборах. По результатам исследования четверть поселений была отнесена к требующим повышенного внимания при реализации мероприятий, направленных на развитие цифровых технологий и усиление присутствия в социальных медиа. Значительная часть этих поселений находится в Псковской, Новгородской и Вологодской областях.
Анализ изменения этнической структуры населения входит в число наиболее актуальных тем изучения развития Эстонии, Латвии и Литвы. Целью работы является выявление стадий развития этноконтактных зон на территории стран Прибалтики по этнической статистике с конца XIX в. по настоящее время. Научная новизна исследования связана с разработкой методики выделения стадий развития этноконтактных зон. Методика строится на одновременном учете направленности изменения индекса этнической мозаичности, определяющей фазы роста и растворения этноконтактных зон, и положительной или отрицательной динамики доли титульных этносов. На основании величины индекса этнической мозаичности выделено пять наиболее выраженных этноконтактных зон, в число которых вошли все столицы стран Прибалтики, а также уезд Ида-Вирумаа в Эстонии и регион Латгале в Латвии. Данные этноконтактные зоны продемонстрировали три разных типа динамики за последние полтора века. Первый тип представили Таллин, Рига и регион Латгале. В этом типе чередуются фазы роста и растворения этноконтактных зон, соответствующие изменению доли титульных этносов в зависимости от политической истории республик. Второй тип продемонстрировал эстонский уезд Ида-Вирумаа, успевший испытать обе фазы развития этноконтактной зоны при положительной динамике нетитульного населения. Третий тип динамики, представленный Вильнюсом, включает фазы роста и растворения этноконтактной зоны при росте доли титульного этноса. Разработанная авторами методика может быть использована для анализа особенностей развития этноконтактных зон на других территориях.
В Центральной Европе и Балтийском регионе расходы на здравоохранение растут несколько быстрее, чем в еврозоне и странах ОЭСР. Однако результаты в отношении лечения хронических заболеваний в еврозоне и странах ОЭСР оказались скромнее, чем в Центральной Европе и Балтийском регионе. Анализ панельных данных и регрессии по конкретным странам проводился с использованием данных Всемирного банка за период с 2000 по 2019 г. Полученные данные свидетельствуют о значительной корреляции между частными и текущими расходами на здравоохранение и снижением смертности от хронических заболеваний среди мужчин, женщин и всего населения в анализируемых странах, что приводит к увеличению продолжительности жизни. При этом государственные расходы на здравоохранение не коррелируют с существенным снижением смертности или увеличением продолжительности жизни среди населения. Увеличение текущих расходов на здравоохранение на одну единицу приводит к значительному снижению смертности от хронических заболеваний: на 29 % в целом по населению, на 22 % среди женщин и на 36 % среди мужчин. Исследование показало, что государственные расходы на здравоохранение в Литве и России способствуют снижению смертности от хронических заболеваний. Кроме того, смертность от заболеваний данной группы связана со значительным снижением производительности труда: на 42 % для населения в целом, на 40 % среди мужчин и на 45 % среди женщин. Мероприятия, проводимые в рамках систем государственного здравоохранения, могут снизить смертность от хронических заболеваний в анализируемых странах.
Проанализирован тренд рождаемости в Латвии за среднесрочный период 1970-2022 гг. (53 года) с целью прогнозирования ближайших перспектив воспроизводства населения. Новизной данного междисциплинарного (демография, математика, экономика, социология) исследования является применение математического анализа для изучения социально-демографических процессов, не встречающееся в публикациях латвийских и зарубежных исследователей, а также использование теории экономических циклов для идентификации демографических циклов и их фаз в Латвии, для прогнозирования рождаемости в Латвии на ближайшее будущее. Кроме того, анализ сравнительных данных социологических опросов 2004 и 2022 гг. помог авторам понять основную причину падения рождаемости в Латвии. Этой причиной являются ценностные изменения в обществе, при которых семья и дети больше не находятся в центре системы ценностей у мужчин и особенно у женщин Латвии. Потребительские ценностные изменения перестали быть необходимым средством для реализации их жизненных целей и амбиций. Рост рождаемости может быть возможен лишь при учете ментальных ценностей латвийского общества, а также при реализации гибкой внутренней (рост финансовой безопасности жителей) и внешней (рост добрососедства) социально-экономической политики государства. Падение рождаемости в Латвии будет продолжаться еще несколько лет, прежде чем будет достигнуто дно очередного демографического цикла (это дно станет ниже предыдущего) и произойдет поворот на подъем в рамках линейно снижающегося тренда рождаемости - но и этот ожидаемый подъем не достигнет предыдущего пика. Таким образом, ожидаемое создателями «Стратегии воспроизводства населения СЕМЬЯ - ЛАТВИЯ - 2030 (2050)» повышение суммарного коэффициента рождаемости в Латвии до уровня 1,77 ребенка на одну женщину к 2027 г. авторы исследования считают практически недостижимым.
Цель статьи - выявить основные факторы развития национальных инновационных систем в глобализированном мире и провести кластерный анализ инновационных систем стран Закавказья и Прибалтики. Мы разработали Индекс развития инновационной системы (ISDI) с 46 показателями. В целях проведения группирования стран использовали методы макрокластеризации, агрегирования и комбинирования параметров и субиндексов, а также методы полных связей и k-средних. Предложили новую классификацию стран, при этом наиболее обоснованный выбор классификации был сделан с помощью индексов Калинского - Харабаза и Дуды - Харта, а также дендрограмм. Первый метод показал, что национальные инновационные системы имеют качественно разные кластерные характеристики и переживают разные тенденции развития. Эстония (ISDI = 0,77) оказалась на лидирующей позиции. Страны Закавказья образовали две подгруппы, Армения (ISDI = 0,50) и Грузия (ISDI = 0,53) формировали относительно развитую подгруппу, а Азербайджан (ISDI = 0,44) отдельную единицу с менее положительными показателями. Результаты применения второго метода показали, что страны Прибалтики создали наиболее развитую кластерную группу. Лидером была Эстония (ISDI = 0,85). Страны Прибалтики и Закавказья образовали две отдельные группы. Помимо субиндекса патентной активности, Эстония опередила другие страны по остальным шести субиндексам. Армения и Грузия имели относительно высокие результаты по субиндексу патентной активности, а Азербайджан - относительно высокие результаты по субиндексам инновационной активности и инфраструктурного развития. Результаты позволят определить задачи развития национальных инновационных систем стран Закавказья с учетом опыта стран Прибалтики. Таким образом, была предпринята попытка классифицировать страны двух постсоветских регионов на основе сходства национальных инновационных систем.
Пригородная зона Санкт-Петербурга является самой сложной в России по своей пространственной структуре, объединяя совершенно несходные территории - от загородных императорских резиденций XVIII в. до коттеджных поселков и многоэтажных городов XXI в. В ходе исследований было установлено, что на большей части административная граница Санкт-Петербурга и Ленинградской области делит однородные территории. Изучение пригородной зоны с одной стороны этой границы не имеет ни научного, ни практического смысла. Основной фактор выделения пригородной зоны Санкт-Петербурга - анализ транспортной доступности примыкающих к городу территорий. Эмпирическим путем было установлено, что внутренняя граница пригородной зоны примерно соответствует изохроне 40-45 мин от центра города, внешняя граница - примерно 2 ч. В условиях нынешнего Санкт-Петербурга двухчасовая изохрона примерно соответствует расстоянию в 60 км. Но реальная граница пригородной зоны наряду с изохронами определяется рядом природных и антропогенных факторов. Значительная часть пригородной зоны Санкт-Петербурга в природном отношении представляет собой «антропогенную лесостепь», ландшафты которой коренным образом отличаются от ландшафтов природной подзоны южной тайги. Эта «лесостепь» наибольшей мощности достигает в юго-западном и южном направлении от Санкт-Петербурга. К северу от Санкт-Петербурга пригородная зона демаркируется как «антропогенной лесостепью», так и вторичными мелколиственными лесами, поднявшимися на месте ранее существовавших сельскохозяйственных угодий, а также парками на территории бывших усадеб с большой долей интродуцированной древесной растительности. Пространственная структура пригородной зоны к северу от Санкт-Петербурга осложняется существованием созданного в конце XIX в. и существующего до настоящего времени Ржевского артиллерийского полигона, разделяющего ее на несвязанные между собой части.
Современная инновационная экономика базируется на знаниях и технологиях, активно интегрируемых в процессы производства, мониторинга и управления. В этой связи территориальная близость и отраслевая комплементарность деятельности научно-технологических и промышленных организаций - важнейший фактор активизации инноваций. Цель данной статьи - оценить связь хозяйственной и научной специализации региона с уровнем его инновационного развития. Объектом изучения выступил отраслевой и научно-исследовательский профиль экономики российских регионов, а предметом - сила связи между ними. В процессе исследования решались задачи по определению и количественной оценке научно-технологической и экономической специализации субъектов РФ в разрезе видов деятельности, а также по определению пространственных и структурных закономерностей межрегионального распределения и концентрации научно-технологической и инновационной активности. Методика исследования основывалась на сопоставлении данных об объеме выпуска продукции по подгруппам ОКВЭД и сведений о затратах и реализации НИОКТР, полученных на основе авторской методики соотнесения кодов рубрикатора ГРНТИ и ОКВЭД. Всего проанализированы данные о 17,3 тыс. научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ за 2017-2021 гг. по 18 тематическим направлениям. По каждому из регионов рассчитаны коэффициенты специализации в сфере спроса и предложения результатов НИОКТР, а также производства. По результатам эконометрического анализа выделены четыре кластера субъектов РФ на основе их научно-промышленной специализации: агропромышленный, машиностроительный, точного машиностроения, диверсифицированный. Обосновано наличие связи между объемом выпуска инновационной продукции в регионе и структурой его инновационной экономики.
Осуществлена экспликация представлений и понятия об эксклавности Калининградской области. Цель статьи - анализ эксклавности Калининградской области как явления и понятия, выделение ключевых признаков эксклавности, определение роли и значения этих признаков, выявление показателей эксклавности, факторов, оказывающих воздействие на ее состояние. Раскрыты основные атрибуты эксклавности Калининградской области: отделенность и удаленность. Выделены два вида эксклавности: абсолютная (атрибутивная) и относительная (функциональная). Определены пути преодоления абсолютной эксклавности и относительного (функционального) решения этой проблемы. Проанализированы различные варианты решения «проблемы доступа», в том числе экстерриториальных коридоров и режимов транзита. Эксклавы рассмотрены как особые приграничные территории, для которых соотношение барьерной и контактной функций границы является показателем относительной эксклавности. Выделены ключевые факторы, влияющие на песпективы абсолютной эксклавности и на функциональное состояние эксклавности: геополитический контекст; эксклавная политика государства, часть которого составляет эксклав; сам эксклав как территориальная общность; идентичность его населения. В работе использованы различные методы и подходы, включая логический анализ, метод кейсов, сравнительный анализ.
Издательство
- Издательство
- БФУ
- Регион
- Россия, Калининград
- Почтовый адрес
- 236041, Россия, Калининград, ул. А. Невского, 14
- Юр. адрес
- 236041, Россия, Калининград, ул. А. Невского, 14
- ФИО
- Федоров Александр Александрович (Руководитель)
- E-mail адрес
- post@kantiana.ru
- Контактный телефон
- +7 (401) 2595595
- Сайт
- https://kantiana.ru