Статья: Телеологичность и самоорганизация права (2024)

В работе анализируются как научно-теоретические, так и организационно-практические представления об эффективности и неэффективности расследования уголовных дел в целом и дел о хищениях бюджетных средств в частности. Приводятся практические примеры эффективного и неэффективного расследования указанной преступной деятельности. Формулируется определение эффективности применительно к расследованию хищений бюджетных средств, где важным признаком является соответствие основным приоритетам государственной политики Российской Федерации. Анализируются также действующие в правоприменительной практике критерии оценки деятельности правоохранительных органов. Налицо противоречия между критериями реальной эффективности расследования и требованиями статистической отчетности следственных органов. В контексте критерия эффективности расследования и с учетом положений «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации», утвержденной Президентом РФ, определены приоритетные направления эффективного расследования по уголовным делам о хищениях бюджетных средств. Это приоритет предупреждения преступлений, необходимость борьбы прежде всего с наиболее общественно опасными видами хищений, совершаемых в органах публичной власти и организациях с государственным участием, особенно при реализации национальных проектов и выполнении гособоронзаказа, с коррупционной составляющей. Приоритет также распространяется на необходимость полного возмещения причиненного вреда и повышения уровня ответственности за преступную деятельность с указанными характеристиками. Сформулированы выводы о том, что эффективное расследование – это соблюдение указанных приоритетных направлений. Они должны обозначаться как на уровнях практической, организационно-управленческой, так и на уровне научной деятельности. Требования статистической отчетности правоохранительных органов нужно адаптировать под критерии реальной эффективности расследования уголовных дел. В криминалистическом научном исследовании необходимо целенаправленно обеспечивать приоритетные направления расследования хищений, в прикладных рекомендациях и на основе практических примеров демонстрировать реализацию критериев эффективности.

В части 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации закреплено, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Проблемы доказывания в условиях состязательного уголовного процесса являются постоянным предметом исследования многих ученых. Действующий уголовно-процессуальный закон содержит ряд норм, регулирующих деятельность стороны защиты при осуществлении полномочий в уголовном судопроизводстве, в частности по собиранию доказательств. Вместе с тем способы и порядок собирания доказательств защитником нормами названного закона практически не урегулированы, что и подчеркивается авторами статьи. Следствием отмеченной неурегулированности выступает неизбежность возникновения у правоприменителя проблем, появляющихся при оценке доказательств, представляемых стороной защиты. Базисом оценки заключения специалиста служит позиция Конституционного Суда Российской Федерации, в соответствии с которой однородные по своей природе отношения должны в силу принципа юридического равенства регулироваться сходным образом, а значит, проверка и оценка результатов деятельности специалиста, представляемых защитником в качестве доказательств, осуществляются исходя из необходимости соблюдения единых правил и условий формирования аналогичных доказательств стороной обвинения и судом. Авторы проанализировали ряд проблем, связанных с реализацией стороной защиты права на привлечение специалиста в уголовном судопроизводстве, акцентируя внимание как на несовершенстве понятийно-терминологического аппарата, так и на отсутствии достаточной регламентации данной деятельности адвоката (защитника). Обеспечивая возможную полноту исследования вопроса, обозначенного в названии статьи, и целостности восприятия содержания, авторами рассматриваются следующие вопросы: правовые основания использования стороной защиты результатов применения специальных знаний сведущими лицами; характеристика заключения специалиста в системе доказательств и соотношение доказательств «заключение специалиста» и «заключение эксперта»; особенности формирования стороной защиты доказательства «заключение специалиста». Поскольку в уголовно-процессуальном законе фактически «не прописан» порядок формирования стороной защиты такого доказательства, как «заключение специалиста», авторы приводят с опорой на решения Конституционного Суда Российской Федерации примерную последовательность действий защитника, намеревающегося привлечь специалиста для дачи заключения.

Актуальность предлагаемого исследования обусловлена сложившимися проблемами института примирения в уголовном судопроизводстве Российской Федерации.

Вместе с тем отсутствие в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации детального правового регулирования механизма примирения существенно снижает эффективность правоприменительной практики в направлении использования альтернатив уголовному преследованию. Вследствие чего появляется необходимость поиска новых эффективных способов разрешения уголовно-правовых споров, позволяющих обеспечить полное восстановление прав потерпевших от преступления. Одним из таких способов выступает процедура медиации, которая позволяет разрешать уголовно-правовые конфликты предельно конструктивно и взаимовыгодно для обеих сторон спора с участием независимой третьей стороны (медиатора). Данная процедура нашла отражение в концепции восстановительного правосудия.

Цель исследования обусловлена потребностью в определении теоретических начал института примирения в уголовном судопроизводстве на основе историко-правового и компаративного анализа его процедур, также в выявлении проблемных вопросов, связанных с правоприменительной практикой.

В связи с этим в предлагаемой статье рассматривается вполне устоявшийся механизм урегулирования уголовно-правовых конфликтов в западных правопорядках, который предусматривает участие специального субъекта примирения – медиатора, обладающего критериями профессионализма, независимости и беспристрастности. При этом обосновывается целесообразность введения института медиации в отечественное уголовное судопроизводство, а также предлагается ее функционально-правовая модель, предусматривающая круг преступлений с возможным примирением, стадии ее осуществления, а также требования к претендентам в медиаторы. В работе широко используется сравнительно-правовой метод, с помощью которого обнаружены предпосылки для урегулирования в российском уголовно-процессуальном законодательстве института медиации как самостоятельной формы разрешения уголовно-правовых конфликтов. В результате были сделаны следующие выводы. Целесообразно модернизировать положение ст. 25 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, где легально закрепить понятие процедуры медиации как «способ разрешения уголовно-правового конфликта, используемого при добровольном согласии пострадавшего и правонарушителя с помощью беспристрастной третьей стороны» и условия ее применения. Необходимо законодательно ввести нового беспристрастного и независимого участника уголовного процесса – медиатора, который будет выступать третьей стороной в процедуре медиации исключительно на профессиональной основе. Более того, Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» нужно корректировать в части распространения медиации на уголовно-правовые отношения, что позволит конфликтующим сторонам прибегнуть к данной процедуре. В частности, изменения в данном законе должны быть установлены применительно к требованиям профессионального медиатора, в том числе и в уголовном судопроизводстве.

Изучению недостатков предварительного следствия посвящен значительный массив научной литературы. Однако ретроспективные аспекты этой проблемы остаются недостаточно исследованными. В настоящее время отсутствуют работы, в которых комплексно освещены недостатки дореволюционного предварительного следствия. Статья посвящена изучению понятия и видов недостатков предварительного следствия, нашедших отражение в трудах отечественных процессуалистов второй половины XIX – начала ХХ вв. Автор выдвигает гипотезу, что к началу ХХ в. в доктрине сложилось понимание недостатков предварительного следствия как относительно массового явления, сущность которого заключалась в нарушении требований и процедур производства предварительного следствия. Автором используются следующие методы: историко-правовой, статистический и метод системного анализа. Применение историко-правового метода позволило на основе анализа положений доктрины, Устава уголовного судопроизводства 1864 г., судебной практики в динамике проследить становление научного понимания недостатков предварительного следствия. В дополнение к историко-правовому методу автором использован метод системного анализа. С его помощью рассмотрены недостатки предварительного следствия в их взаимосвязи с основными стадиями и институтами дореволюционного уголовного процесса. Обращение к статистическим методам способствовало раскрытию структуры и выявлению динамики недостатков предварительного следствия за период с 1874 г. по 1914 г. Автором были достигнуты следующие результаты: сформулирован вывод о том, что содержание понятия «недостатки предварительного следствия» раскрывалось через характеристику типичных нарушений, совершаемых при производстве предварительного следствия; выявлены такие признаки недостатков предварительного следствия, как существенность допущенных нарушений; непреступный характер действий судебного следователя; наличие определенных процессуальных и социальных последствий. Сделан вывод, что истоки современного понимания следственных ошибок целесообразно искать в положениях дореволюционной доктрины; раскрыта структура недостатков предварительного следствия, в которую входили неполнота предварительного следствия и его односторонность, медлительность производства по делу, нарушение форм и обрядов предварительного следствия, а также неправильная юридическая квалификация преступного деяния; определено, что наибольший удельный вес в структуре недостатков занимала неполнота предварительного следствия; за период с 1874 г. по 1914 г. выявлена тенденция к увеличению количества допущенных на этапе предварительного следствия ошибок.

Построение правового государства предполагает совершенствование механизма противодействия посягательствам на правосудие, выступающего гарантом соблюдения прав и свобод человека и гражданина. В меняющихся криминологических реалиях вопросы повышения эффективности гарантий соблюдения прав и свобод лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство, в том числе уголовно-правовыми средствами, не сходят с актуальной повестки дня. Статья посвящена уголовно-правовому анализу признаков потерпевшего от принуждения к даче показаний (ст. 302 Уголовного кодекса Российской Федерации).

Предметом исследования выступает дефинитивный аппарат, используемый законодателем при описании признаков потерпевшего от принуждения к даче показаний, а также положения уголовно-процессуального законодательства, регламентирующие правовой статус участников уголовного судопроизводства, охраняемых рассматриваемой нормой.

Анализ заявленной научной проблематики осуществлен с опорой на правовые позиции высших судебных органов, а также с учетом историко- правовых и доктринальных аспектов. Использование междисциплинарного подхода позволило выявить особенности правового положения лиц, отнесенных законодателем к числу потерпевших от принуждения к даче показаний. Проанализирован правовой статус лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, а также лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, уделено внимание фигурам заявителя, очевидца, жертвы преступления и лиц, обладающих уголовно-значимой информацией, но не имеющих процессуального статуса. Действующее уголовное законодательство не позволяет привлекать виновных лиц к ответственности в случае применения незаконного воздействия в отношении лиц с неформализованным в рамках уголовного судопроизводства процессуальным статусом. Аргументирован тезис о необходимости причисления указанных лиц к разряду потерпевших от принуждения к даче показаний. Отмечается рассогласованность терминологии уголовного и уголовно-процессуального законов, дисбаланс в установлении ответственности по общей и специальной нормам. Консеквенцией предпринятого исследования выступают предложения о совершенствовании юридико-технического состояния действующей редакции ст. 302 Уголовного кодекса Российской Федерации в части уточнения круга потерпевших, а также о пересмотре наказуемости данного деяния по сравнению с общей нормой.

В статье рассматривается проблема семейного (домашнего) насилия в Российской Федерации, противодействие которому оказывает функционировавший публично-правовой механизм обеспечения защиты прав граждан. Отмечая, что в российском обществе продолжается дискуссия относительно направлений (вектора) развития системы противодействия семейному насилию, автор обозначает, что данная система должна строиться на основе среды российского права, т. е. с учетом традиций и ценностей российского общества. Представлен анализ публично-правовых исследований, посвященных функционированию юридических механизмов обеспечения прав граждан в области их защиты от домашнего насилия и выявлению их структурных элементов. В том числе автор определяет свойства и элементы публично-правового механизма обеспечения защиты прав граждан от семейного насилия, предлагает его авторское определение. Социальная среда порождает среду права, придает ей основные векторы развития. Среда права в свою очередь является основой для правотворческой деятельности. Под воздействием принятых или видоизмененных правовых норм, когда они реализуются различными способами на протяжении длительного времени, меняется и социальная среда. Этот процесс характеризуется как цикличный, однако все составляющие этого цикла с каждым витком качественно видоизменяются, приобретают новые свойства. Эти циклы напрямую связаны с функционированием публично-правовых механизмов обеспечения прав граждан. Рассматриваемые механизмы являются динамичными: сами подвергаются изменению и являются инструментами воздействия на определенные сферы общественных отношений в целях защиты и охраны их ценностей.

В качестве предмета работы выступают нормы конституционного и административного права, на которых базируется публично-правовой механизм обеспечения защиты прав граждан от семейного насилия.

Целью исследования является формулирование понятия публично-правового механизма обеспечения защиты прав граждан от семейного насилия, представление его структуры, элементы которой могут выступать в качестве направлений совершенствования деятельности субъектов этого механизма.

В основе функционирования публично-правового механизма обеспечения защиты прав граждан от семейного насилия лежит совокупность правовых норм, которые автор разделил на 4 блока. К числу элементов, образующих структуру названного публично-правового механизма, относятся следующие составляющие: субъектный элемент; инструментальный блок; процессуальные и процедурные формы публичного администрирования; ресурсное обеспечение (материально-технический блок); система, обеспечивающая гарантии по соблюдению законности в деятельности субъектов публично-правового механизма защиты прав граждан от семейного насилия; критерии и оценка эффективности и результативности функционирования рассматриваемого механизма.

В статье рассматривается разница терминологий «цифровая экономика» и «цифровизация экономики». Изучив этот вопрос, автор приходит к мнению, что термин «цифровая экономика» не может быть использован при обозначении технических процессов, происходящих в экономике всех стран мира. По его мнению, сейчас во всем мире осуществляется процесс цифровизации экономики. Эра цифровой экономики еще не наступила, поскольку еще не произошел новый технологический скачок в эволюции человечества, в результате которой будет создан искусственный интеллект. Внедрение в экономику, которая уже к тому времени будет цифровизирована, технологии под названием «искусственный интеллект» позволит создать единую цифровую экономику в том смысле, который был заложен в название «цифровая экономика». Без интеграции этих двух явлений использование термина «цифровая экономика», по мнению автора, является ошибочным. Исследовав исторические предпосылки к появлению технического явления «цифровизация экономики», автор приходит к выводу, что единственная страна в мире, которая была на пороге построения государства, в основу которого были заложены технологии цифровизации, – это СССР. Это произошло за 40 лет до появления термина цифровая экономика. В дальнейшем содержание статьи посвящено рассмотрению вопроса о правом регулировании деятельности по созданию искусственного интеллекта в таких странах, как Соединенные Штаты Америки, Англия, Германия, Франция, Италия, Польша, а также в Израиле, Индии, Китае, Южной Корее и Российской Федерации. В статье приведены законодательства различных стран, регулирующие правовое положение разработки искусственного интеллекта, а также представлены различные подходы, которые сложились в указанных странах при разработке технологии «искусственный интеллект». Кроме того, в статье освещаются проблемы и неправового характера, с которыми столкнутся юристы и пользователи при применении технологии «искусственный интеллект». Раскрытие темы происходит черед призму безопасности предпринимательской деятельности. Автор настаивает на необходимости регулирования этой сферы деятельности административно-правовые институтами.

Деятельность омбудсменов в России осуществляется относительно недавно. Разветвление данного института на специализированных омбудсменов позволило сделать процесс защиты прав граждан более детальным и своевременным. Их работа невозможна без применения различных конституционно-правовых инструментов, значение которых раскрывается в данной статье. Институт Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей осуществляет свои полномочия в соответствии с действующим законодательством. Однако возникают ситуации, в которых требуется более своевременное реагирование на проблемы предпринимательского сообщества. Ежегодный доклад Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей является формой отчетности, в совокупности объединяющей результаты деятельности центрального аппарата и региональных бизнес-омбудсменов, а также статистику, данные социальных опросов, специальный доклад, включающий ключевые проблемы бизнеса, реестр системных проблем российского бизнеса, а также индекс административного давления и другое. Благодаря данным средствам бизнес-омбудсмену удается организовать работу в многочисленных субъектах Российской Федерации, осуществлять поддержку бизнеса на федеральном уровне, проводить международные переговоры и поддерживать международное сотрудничество, а также заниматься образовательной и просветительской деятельностью. Это подтверждает актуальность темы.

Целью исследования выступают выявление и анализ средств, применяемых Уполномоченным по защите прав предпринимателей.

В основной части исследования представлены три средства: специальный раздел ежегодного доклада «Ключевые проблемы бизнеса в условиях санкций и структурной трансформации», Реестр системных проблем российского бизнеса, Индекс административного давления. Методологическую основу исследования составили методы анализа, моделирования, наблюдения, сравнения и другие. Бизнес-омбудсмен сегодня, благодаря слаженному механизму функционирования и широкому численному составу общественных и экспертных помощников, решает различные проблемы бизнеса своевременно и качественно. В данной статье поднимается проблема значения средств, применяемых бизнес-омбудсменом, для государства в целом и отдельных органов государственной власти.

Участие публичной администрации в расследовании несчастных случаев взаимосвязано с производством по делам об административных правонарушениях в сфере государственных нормативных требований охраны труда. В рамках данных видов административной деятельности возникают вопросы, связанные с применением административного усмотрения (дискреции). В отсутствие регламентации в законодательстве РФ дискреция активно исследуется в научной литературе и используется вышестоящими судами. В целях предотвращения угроз правам и интересам граждан и организаций от неконтролируемого проявления дискреции и обеспечения стабильности правопорядка определяется необходимость установления критериев усмотрения, которое реализуется в рамках административной практики органов публичной администрации посредством принятия административного акта. Кроме того, принципы защиты доверия, правовой определенности и пропорциональности (соразмерности) являются основой законности видов деятельности, их эффективности и обеспеченности конституционных прав контролируемых лиц. Целью исследования являются проблемы усмотрения при реализации порядка расследования и административного расследования по делам о нарушениях государственных нормативных требований охраны труда. В статье анализируется сущность усмотрения, приводится характеристика порядка расследования несчастных случаев на производстве в части оценки правовой определенности и формализации порядка, возможности влияния субъективных факторов на порядок, сроки и результаты расследования, а также исследуются проявления дискреции на примере административного расследования по делам о нарушениях государственных нормативных требований охраны труда. При этом используются формально-юридический, формально-логические и диалектические методы. А выводы сводятся к следующему: 1) административное усмотрение определяется через категории «выбор» и «свобода», ограниченные законом; 2) требуется большая правовая определенность порядка расследования; 3) следует избегать проведения и продления сроков административного расследования без должных на то оснований; 4) не утрачивают актуальности проблемы реализации соразмерности при назначении административного наказания.

Предметом данного исследования являются правовая система и правовые отношения древнерусской Тмутаракани – одного из самых малоизученных в историко-правовой науке административно-территориального образования периода зарождения целостного Древнерусского государства.

Целью данного исследования является реконструкция правовой системы Тмутараканского «княжества», характеристика на основе максимального количества доступных автору материалов правовых отношений древнерусской Тмутаракани, норм обычного права и устоев, сложившихся на данной территории и традиционных для тмутараканского общества.

Методология исследования характеризуется тем, что при его проведении использовались общенаучные (индукции, системный, логический) и частно-научные (формально-юридический, исторический) методы. Метод индукции, системный и логический методы позволили систематизировать максимальный объем информации по теме, доступный автору, осуществить постановку проблемы, которая заключается в фактическом отсутствии исследования проблемы в отечественной историко-правовой науке. Формально-юридический и исторический методы использовались для исследования правовой системы Тмутаракани с юридической точки зрения и в историческом процессе. Не вызывает сомнений тот факт, что раннефеодальный уровень развития обусловил уровень развития правовой системы Тмутаракани как построенный на принципах обычного права. Вместе с тем правовая система исследуется в ее современном понимании в целях доказательства факта, что в Тмутаракани, в сравнении с исконно русскими княжествами, уровень развития права был не ниже, а часто гораздо выше. Результаты данного исследования могут использоваться при подготовке учебной литературы, пособий по теории государства и права, а также быть основой для разработки нового направления в историко-правовой науке, запрос на которое открыт и до сих пор не заполнен, – юридической (правовой) археологии. В результате исследования автор приходит к следующему выводу: в Тмутаракани существовали развитая правовая система и правовые отношения. Историко-правовая историография Тмутаракани на протяжении длительного времени, вплоть до конца XIX в., ограничивалась сведениями из летописных источников фольклорного характера. Только в конце XIX в. – начале XX в. с развитием археологии сведений о древнерусской Тмутаракани и других формах государственности на Таманском полуострове и в Крыму – Гермонассе, Таматархе – стало значительно больше. В начале XXI в. вопрос правовой природы государственности уже становится исследуемым в рамках диссертаций по теории государства и права. Вместе с тем до настоящего времени тема остается слабо разработанной.