Статья: Соотношение размера штрафа и категории преступления (2025)

В настоящей работе исследованы хищения в бюджетной сфере как значительно распространенные деяния, наносящие огромный ущерб бюджетной системе страны, обществу и гражданам. Автор в обоснование своих суждений об актуальности темы и распространенности хищений приводит статистические данные из разных источников, таких как Счетная палата РФ, Министерство внутренних дел РФ и т. д. В работе отмечены отдельные положения Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, связанные с тематикой настоящего исследования, а также обозначены приоритетные направления Стратегии, в том числе борьба с нецелевым использованием и хищением государственных бюджетных средств. В исследовании сформулированы авторское видение актуальных проблем противодействия хищениям бюджетных средств и выводы о необходимости научных разработок в области криминалистической методики расследования для эффективного выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. Автором исследовано понятие «бюджетные средства», сформулированное как в действующем законодательстве, так и в научных трудах разных лет. Также в статье представлены признаки преступлений, связанных с хищениями бюджетных средств (специфический объект и предмет преступных посягательств; особая сфера деятельности – бюджетная сфера и подсферы (например, госзакупки); субъекты преступлений: должностные лица, служащие, управленцы различных организаций и др.; корыстный мотив; преимущественно организованные формы преступной деятельности и другие признаки), дано авторское определение понятия рассматриваемого вида криминальной деятельности. Сформулирован вывод о том, что предложенное определение и признаки являются надлежащей методологической основой в том числе для формирования криминалистической характеристики и методики (методик) расследования данных преступлений. На основании изученных материалов следственной и судебной практики, научных работ криминалистической, уголовно-правовой и криминологической тематики автор заключает, что преступления, связанные с хищениями бюджетных средств, часто сопровождаются другими экономическими преступлениями, должностными, служебными, коррупционными посягательствами, иными преступлениями, такими как приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград, подделка официального документа, использование заведомо подложного документа, а также наименее распространенными, но встречающимися в судебной практике составами (например, убийство).

Одним из видов осмотра законодатель называет освидетельствование, суть которого состоит в осмотре тела живого человека. Данное следственное действие является важным инструментом в процессе получения доказательств как на стадии предварительного расследования, так и на стадии возбуждения уголовного дела. Специфика проверки сообщения о преступлении состоит в ограниченном количестве следственных действий, производство которых разрешено законодателем на этой стадии уголовного судопроизводства. В этой связи возрастает ценность каждого из следственных действий, ввиду присущих им уникальных и индивидуальных целей и задач. Освидетельствование относится к категории следственных действий, производство которых возможно на стадии возбуждения уголовного дела, в связи с чем авторы раскрывают тактические особенности его производства в рамках проверки сообщения о преступлении. В статье рассмотрены актуальные вопросы проведения освидетельствования, исследован процессуальный порядок данного следственного действия, определен круг его участников. Перечислены возможные процессуальные статусы участников освидетельствования, проводимого до принятия решения о возбуждении уголовного дела, то есть лиц с неопределенным процессуальным статусом. Авторами исследован вопрос обеспечения прав и законных интересов данных лиц при проведении в отношении них освидетельствования. На основании анализа правоприменительной практики сформулированы ситуации проведения освидетельствования на стадии возбуждения уголовного дела по преступлениям, связанным с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, причинением легкого вреда здоровью либо не причинившим легкого вреда здоровью, а также совершенным в сфере безопасности дорожного движения и эксплуатации транспорта. С учетом целей и задач исследуемого следственного действия авторами рассмотрены тактико-криминалистические особенности производства освидетельствования на подготовительном, рабочем и заключительных его этапах. По результатам анализа судебно-следственной практики, а также действующего законодательства сформулирован алгоритм действий следователя по производству освидетельствования на стадии возбуждения уголовного дела. Проведенное исследование, а также научно-обоснованные рекомендации относительно тактики производства освидетельствования в ходе проверки сообщения о преступлении в полной мере раскрывают возможности данного следственного действия и обеспечивают его популяризацию в правоприменительной деятельности.

Статья продолжает дискуссию профессоров Ю. П. Соловья, П. П. Серкова и С. А. Старостина о проблематике административного усмотрения. На основании подхода Ю. П. Соловья, автором проводится сравнение административного и судебного усмотрения в отечественной административной юрисдикции через сопоставление их функций, целей, предметов и характера. В результате предлагаются определения обоих правовых феноменов как научных понятий. Закон, как правило, не предоставляет правоприменителю тщательно разработанного перечня вариантов разрешения дела, поэтому юрисдикционный орган не всегда располагает возможностью осуществлять усмотрение в форме элементарного выбора наиболее правильного решения из возможных. Такой выбор нередко является сложным и требует не только аналитического, но и синтетического, творческого подхода. В связи с этим автор, не оспаривая по существу правильность трактовки усмотрения как выбора, все же предлагает использовать более емкую конструкцию «принятие решения». Административное усмотрение связано со стоящей перед должностным лицом целью реализации политики государства как публичной власти и ориентировано на реализацию права в узконормативном его смысле. Оно осуществляется посредством восполнения недостатков законодательного текста через видение и воплощение «духа» закона. Судебное же усмотрение направлено на реализацию общепризнанных норм и ценностей, отражающих приоритеты государства как страны в целом. Тем самым оно предусматривает реализацию права в интегративном его смысле – совокупности наиболее важных общепризнанных норм и ценностей, отражающих социальный компромисс. В связи с этим административное усмотрение в административной юрисдикции определяется как принятие должностным лицом решения по делу об административном правонарушении на основании собственного видения норм и ценностей, отражающих приоритеты государственного управления и направления внутренней политики публичной власти. Судебное усмотрение предлагается трактовать как принятие судьей процессуального решения исходя из собственного видения общего спектра общепризнанных социальных норм общества, в контексте которых подлежит применению законодательство.

В статье с учетом конституционных новелл 2020 г. анализируются конституционные основы социального обеспечения, положения российского законодательства и практика их применения с целью определения понятия достойного социального обеспечения и формирования системы его критериев. Для достижения обозначенной цели применены системный, историко-правовой, формально-юридический методы. Отправной точкой для обоснования критериев достойного социального обеспечения выступает конституционный принцип социального государства, который интерпретируется в практике конституционного судопроизводства применительно к различным видам социальных предоставлений. Конституционное право на социальное обеспечение взаимосвязано с правом на охрану достоинства личности, поэтому достойным может считаться социальное обеспечение, предоставляющее человеку выплаты и услуги, которые не унижали бы его достоинства, позволяли сохранять здоровье и вести социально-активный образ жизни, а также гарантировали бы реализацию его права на социальные предоставления на условиях, предусмотренных законом, и в рамках эффективной правоприменительной процедуры. Для оценки социального обеспечения как достойного необходимы критерии, которые могут быть определены исходя из специфики права на социальное обеспечение и организационно-правового механизма его реализации. Объем и содержание субъективного права на социальное обеспечение отражают непосредственные критерии достойного социального обеспечения. Опосредованные критерии носят институциональноструктурный характер и предполагают оценку эффективности национальной системы социального обеспечения с точки зрения степени полноты защиты от социальных рисков. Основным непосредственным критерием является социально приемлемый уровень социального обеспечения. В настоящее время для его обозначения в России применяется категория прожиточного минимума, которая обладает экономическим содержанием и отражает минимально допустимый уровень удовлетворения основных жизненных потребностей. Содержание данного экономического критерия в отношении ряда адресатов социального обеспечения дополняется правовыми характеристиками (например, в связи с наличием у них особых потребностей или особого правового статуса, а также спецификой формирования права на социальные выплаты в системе обязательного социального страхования). Достойное социальное обеспечение подчиняется также правовым критериям, которые подлежат учету, в частности, при решении вопроса о компенсации морального вреда по делам, вытекающим из социально-обеспечительных правоотношений (осуществление права гражданина на социальные выплаты и услуги на условиях и в порядке, предусмотренных законом).

Мировое сообщество обеспокоено влиянием сети Интернет и определенного контента в нем на несовершеннолетних, их психическое и физическое здоровье. Этому вопросу посвящены выступления представителей государственных органов, научных, вузовских и школьных сообществ, психологов, родителей и предпринимателей, заинтересованных в создании безопасного интернет-контента для детей. Все официальные и неофициальные лица, выступающие в международном и национальном информационных пространствах, признают одинаковую опасность влияния Интернета на детей вне зависимости от страны их проживания. Закономерное развитие процессов цифровизации под влиянием постоянно совершенствующихся технологий влечет за собой разработку и формирование правовых форм и методов защиты несовершеннолетних в сети Интернет, углубление связей между группами стран по данному вопросу, а также интеграцию правового регулирования разных государств в связи с обеспокоенностью по вопросу влияния информационных технологий на детей и поиском способов защиты прав несовершеннолетних. Сравнительное правоведение позволяет выявить общее и специфическое в административно-правовом регулировании обеспечения защиты детей в сети Интернет в правовых системах различных стран мира, установить возможность заимствования правовых элементов, определить общемировые и национальные тенденции. В данной статье автор рассматривает опыт Китайской Народной Республики по защите прав несовершеннолетних при использовании ими сети Интернет, в частности, меры, принятые в области административно-правового регулирования киберпространства. Органы исполнительной власти Китайской Народной Республики в своей деятельности установили возможность принятия мер административно-правового регулирования в сети Интернет для достижения различных государственных задач, в том числе сокращения времени, проводимого молодыми людьми за цифровыми устройствами, особенно за играми. Однако возникает вопрос: будут ли введенные меры регулирования эффективными? На основании новейшего практического опыта Китайской Народной Республики в вопросе административно-правового обеспечения защиты прав несовершеннолетних при использовании ими сети Интернет и мнений некоторых экспертов по данному вопросу автор делает выводы о необходимости научного обоснования, применения комплексных мер и междисциплинарного подхода к решению существующей проблемы.

В настоящей статье констатируется распространенность приема включения в списки в природоохранной деятельности, обращается внимание на различные виды таких списков, закрепленных в источниках международного права. Приводятся статистические сведения об объектах, включенных в Список всемирного наследия, находящегося под угрозой, анализируются исторические предпосылки появления данного списка. Показывается особая роль международной кампании по спасению храма Рамзеса II в Абу-Симбел и святилища Исиды на острове Филе в создании системы охраны всемирного наследия. Исследуются нормативные основания включения в анализируемый список, закрепленные в Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия. Выявляется важная роль Руководства по выполнению указанной Конвенции, проводится ретроспективный анализ его положений по вопросам включения объектов в Список всемирного наследия, находящегося под угрозой. Подчеркивается важная роль решений общего характера Комитета всемирного наследия в определении политики по рассматриваемым вопросам, а также документов методического характера, разрабатываемых его консультативными органами. Показываются эволюция решения вопроса о необходимости выражения согласия государства, на территории которого находится наследие, на включение объекта в анализируемый список и обстоятельства, послужившие причиной изменения этих подходов. Приводятся примеры острого неприятия отдельными государствами решения о признании находящимися под угрозой объектов, расположенных на их территории. Исследуется практика включения в Список всемирного наследия, находящегося под угрозой, в случае наступления сформулированных Комитетом всемирного наследия условий. Выявляются особенности определения ожидаемого состояния сохранности объекта для исключения объекта из Списка всемирного наследия, находящегося под угрозой, и программы корректирующих мер. Отмечается возможность приостановки финансирования потенциально опасных проектов, влекущих включение объекта в Список всемирного наследия, находящегося под угрозой, со стороны организаций банковского сектора. Формулируется вывод о необходимости реалистичной оценки потенциала анализируемого списка с учетом реального состояния международной нормативной системы.

В настоящей статье рассмотрены вопросы легитимности принципа федерализма в институте административной ответственности. Данный принцип выражается в разграничении предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и субъектами Российской Федерации по установлению и применению мер административной ответственности. Вместе с тем в административно-правовой науке высказаны сомнения в конституционности данного принципа. Приведены различные правовые позиции высших судов Российской Федерации и судов общей юрисдикции, а также мнения ведущих российских ученых-административистов по этому вопросу. Выдвигается несколько тезисов в поддержку конституционности принципа федерализма в административной ответственности. Аргументирована необходимость разделения принципов федерализма в материальном и процессуальном регулировании административной ответственности, связанная не только с несопоставимым содержанием таких принципов, но и с различными основаниями их конституционно-правовой легитимности. Определено, что наиболее устойчивой является конституционно-правовая легитимность принципа федерализма в процессуальном регулировании административной ответственности, по крайней мере, в части возбуждения дел об административных правонарушениях должностными лицами юрисдикционных органов субъектов Российской Федерации. Обосновано, что в федеральном законодательстве, правоприменительной практике и административно-правовой науке допускаются некоторые неточности в толковании правовых позиций, содержащихся в определениях Конституционного Суда Российской Федерации, по вопросу легитимности принципов федерализма в материальном и процессуальном регулировании административной ответственности. Делаются выводы о признании Конституционным Судом Российской Федерации легитимности широкой конкурирующей компетенции Российской Федерации и ее субъектов в области правового регулирования административной ответственности, а также о возможном существовании напрямую неназванных в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях предметов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов в области законодательства об административных правонарушениях, некоторые элементы которых можно обнаружить при толковании ст. ст. 1.3 и 1.3.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

Цель исследования заключается в доказывании того, что отказ от нормативного понимания права является главной угрозой законности, а также в представлении метода выявления смысла положений закона, придаваемого им сложившейся правоприменительной практикой, для определения способов защиты законных прав и интересов. Применены следующие методы исследования: формально-догматический метод, который заключается в ограничении исследования текстом объектов исследования; конструирование из текста закона логических норм права; анализ судебных актов для выявления наличия или отсутствия в них обстоятельств, предусмотренных законом; синтез из судебных актов обстоятельств, указываемых основаниями привлечения к налоговой ответственности; правила логики определения понятий при соотнесении обстоятельств дела, указываемых в судебных актах, с понятиями юридических фактов, установленными в законе. На примере анализа судебной практики по налоговым спорам доказана произвольность правоприменения, начинающегося с пренебрежения к установлению и доказыванию формально определенных признаков налогового правонарушения. Отказ от узконормативного понимания права приводит к превращению законного налогообложения в извлечение государством незаконного дохода, подавлению экономической деятельности. При том что в Послании Президента РФ Федеральному Собранию от 29 февраля 2024 г. особо отмечена недопустимость нарушения закона в отношении предпринимателей: «Они создают рабочие места, обеспечивают работой, зарплату платят людям». Доказательство практического вреда критики нормативизма подчеркивает научную новизну проводимого исследования, равно как и выявление правоположений, создаваемых правоприменительной практикой с искажением закона, для определения способов борьбы за право. Практическая значимость заключается в демонстрации того, как законное правоприменение может обеспечиваться использованием компьютерной программы «Лазер»-ИП-ГПК-2020 при адаптации ее к арбитражным спорам. При выявленном отсутствии реальной судебной защиты налогоплательщиков в порядке обжалования решений налоговых органов предложены способы защиты в исковом производстве.

Правовая система имеет в своем инструментарии специфичный язык, с помощью которого выражается сущность права. В первую очередь речь идет о юридическом языке, рассматриваемом учеными-правоведами в трех направлениях: в юридической науке; как практическая составляющая юриспруденции; как выражение права. В настоящей работе предлагается обозначить особенности языка права на конкретном примере – субъекте права. Актуальность исследования заключается в поиске подхода к понятию субъекта права в доктрине для того, чтобы четко понимать сущность данной категории в условиях смешивания субъекта с объектом правоотношения в информационном обществе. Цель работы заключается в исследовании феномена субъекта права, изучении подходов зарубежных ученыхправоведов. Вырабатывается общее представление относительно субъекта права в зарубежной правовой системе, обозначаются лексические формы выражения, терминологическое разнообразие. Автором применены сравнительно-правовой, исторический, диалектический, формально-юридический, логический методы, а также юридический анализ. Работы зарубежных ученых-правоведов содержат неоднозначное понимание субъекта права, зачастую встречаются тезисы, отождествляющие субъект с правовой личностью. Отмечается, что изменение общественной жизни сопровождается не только увеличением числа коммуникации, информационных потоков в целом, но и внедрением цифровых технологий. Отсутствие единого подхода к формированию теории субъектности (учения о субъекте) привело к потере ценности данной категории, что негативно сказывается не только на развитии теории права, но и на законодательной и правоприменительной деятельности. Видится перспективным дальнейшее исследование категории с целью разработки рекомендаций для законодателя по формированию норм права, посвященных субъектам. С одной стороны, субъект предстает в качестве личности, с другой, определяется как юридическая конструкция, закрепленная в тексте нормативно-правовых актов. Автор приходит к выводу о двуединой природе субъекта права, что ранее не рассматривалось в доктрине.

Предметом исследования является анализ характера взаимосвязи индивида, общества и государства, определяющегося различными состояниями права и особенностями политического режима. Цель работы заключается в выявлении значения человеческого капитала и права как ресурсов государственного и социального прогресса, определении места государственного принуждения и насилия в регуляции общественных отношений. В работе используются исторический, аксиологический, системно-структурный, социологический и сравнительно-правовой методы, позволяющие сопоставить различные подходы к правопониманию и обосновать выводы автора в отношении проблемы государственного принуждения прежде всего в сфере противодействия преступности средствами уголовного права. Комплексный и критический взгляд на историю человечества с древнейших времен до наших дней позволяет увидеть, что вся она состоит из непрерывной череды социальных конфликтов, гражданских противостояний, революций, мировых и локальных войн. Главным ресурсом в цивилизационном и государственном развитии был сам человек. Государство, подчинив себе общество с момента своего возникновения, на протяжении нескольких тысячелетий использует насилие для решения и внутренних (с помощью правоохранительных органов), и внешних (с помощью армии) задач. Это подчинение служит как рациональному общественному интересу (теория общественного договора, предотвращение войны всех против всех), так и частным интересам экономически господствующих классов и групп (теория насилия, материалистическая теория экономического детерминизма). На протяжении всей истории человеческого общежития вплоть до Новейшего времени и закрепления в политической практике современных государств феноменов правового и социального государства, гражданского общества и народного суверенитета властные элиты артикулировали интересы отдельных индивидов, социальных групп и слоев в качестве общегосударственных. Такое свойство государственности требовало особых методов регуляции общественных отношений, среди которых значимое место занимало легальное государственное принуждение, нередко принимающее формы насилия, а люди использовались как возобновляемый ресурс для выполнения государственных функций. В современном государстве, отрицающем деструктивное в своей связи с индивидами и обществом, люди являются не ресурсом для выполнения какихлибо задач, а капиталом, количественные и качественные свойства которого, включая здоровье, образование, интеллект, навыки и социальное благополучие, служат показателями его прогрессивности. В этих условиях главным ресурсом современного государства является право, защищающее фундаментальные ценности, личность и ее права от влияния вредоносных и разрушающих факторов узкогрупповой экономической, политической и идеологической целесообразности.