Статья: История научных заблуждений в США и их социальноэкономические предпосылки по исследованиям Наоми Орескес (2025)

Настоящая статья посвящена анализу чешско-русских культурных связей во второй половине XIX века в контексте трансформации взаимного интереса и укрепления чешской национальной идентичности. Особенное внимание было уделено мотивам научного и культурного сотрудничества в равной степени как с русской, так и с чешкой стороны. Цель исследования заключается в выявлении закономерностей культурного и научного обмена между двумя народами, а также в определении эволюции восприятия русской культуры чешским обществом и отношения русских просветителей к чешским контактам в условиях политических и социальных изменений. По итогам анализа выявлены причины отказа сторон от романтическо-идеалистического восприятия взаимного диалога и перехода к строгому академическому сотрудничеству. Дополнительно в статье подчеркнуты достижения полученные по результатам взаимодействия чешских и русских культурных деятелей в рассматриваемый период. Исследование базируется на сравнительном анализе исторических источников, научных трудов и публицистики обеих чешско-российских связей за указанный период. Применён качественный подход к изучению архивных материалов, включая переписку культурных деятелей, а также контент-анализ периодических изданий, отражающих динамику культурного взаимодействия. Впервые детально прослеживается трансформация чешско-русского взаимодействия от романтического восприятия славянской взаимности к прагматичному сотрудничеству с акцентом на автономное развитие культур. Выявлены новые аспекты влияния русских реформ 1860-1870-х годов на усиление интереса к чешской культуре. Прежде всего были подчеркнуты различия, которые были обозначены между чешской и русской культурой, а также подчеркнуты зоны взаимного интереса, где культурным деятелям удалось достичь значительных результатов. Многие русские культурные и общественные деятели, пользуясь своими многочисленными контактами и высоким уровнем авторитета в чешском обществе, активно содействовали сохранению, укреплению и развитию связей между чешским и русским просвещённым сообществом. В том числе, было отмечено, что чешские переселенцы, проживавшие в России, внесли вклад в развитие экономики, науки, культуры. В то время как русские деятели, пользуясь своими многочисленными контактами и высоким уровнем авторитета в чешском обществе, активно содействовали сохранению, укреплению и развитию сведений о славянской истории и истории России в частности.

Объектом исследования является «мягкая сила» Британской империи в XX веке; предметом - уникальная межгосударственная организация, с 1949 года функционирующая под названием Содружество наций. Автор рассматривает такие аспекты темы, как потенциал «мягкой силы» Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, ключевые факторы успеха политики Лондона на этом направлении, включая историческое наследие Британской империи; процесс создания Британского Содружества наций, деятельность обновленного Содружества наций во второй половине XX века; идейные основы, принципы работы и конкретные проекты организации, оказавшие серьезное воздействие на формирование системы «мягкой силы» и публичной дипломатии Британской империи; наконец, в целом роль Содружества наций как актора «мягкой силы» в трансформации и модернизации имперского проекта Туманного Альбиона. Методологической основой исследования является принцип историзма и научной объективности, системный подход, методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, наблюдения. Новизна исследования заключается в том, что в современной историографии анализ деятельности Содружества наций в качестве актора «мягкой силы» Британской империи проводится впервые. Автор приходит к выводу, что благодаря деятельности Содружества Великобритания смогла закрепить реконфигурацию своего имперского проекта на принципиально новой основе. Особую роль в этом процессе сыграли технологии «мягкой силы», которые задолго до появления непосредственно теории Дж. Ная активно применялись политическими элитами Соединенного Королевства. И именно в рамках Содружества наций они использовались наиболее активно. Этот факт позволил Лондону не только сохранить свое влияние на значительной части бывшей империи, но и создать мощную ресурсную и институциональную базу, позволяющую Великобритании до сих пор эффективно проводить политику «мягкой силы» на международной арене.

Статья посвящена истории формирования русской военной диаспоры в Парагвае в постреволюционный период и ее участию в Чакской войне 1932-1935 гг. на стороне парагвайской армии. Парагвай стал наряду с Аргентиной, Бразилией и Уругваем одним из основных направлений русской эмиграции в Южной Америке. Целью данной статьи является исследование состава русской военной эмиграции, ее адаптации в условиях новой страны проживания и применения боевого опыта в составе парагвайской армии. Объектом исследования выступает русская военная эмиграция в Парагвае в 1920-1930 е гг. Предметом исследования являются формы участия русских боевых офицеров и военных инженеров в подготовке военных кадров национальной армии, в проведении картографических работ, личный вклад русских офицеров в победу Парагвае в Чакской войне с Боливией. Статья базируется на принципах историзма, достоверности, научной объективности и системности; в ней применялись общенаучные и специально-исторические методы, включая анализ и синтез, единство исторического и логического, сравнительно-исторический метод, проблемно-хронологический. Показано участие военной эмиграции в укреплении национальной армии Парагвая, ее вклад в победу в Чакской войне, характер взаимоотношений русских и парагвайских военных и политика сохранения исторической памяти о подвиге русских военных, вставших на защиту своей «второй родины». Раскрываются особенности формирования русской диаспоры в Парагвае, дается характеристика структуры русского военного сообщества в этой стране. Специальное внимание уделяется процессу социальной адаптации бывших военных («русос бланкос»), институциональной структуре военных организаций. Сделан вывод о вовлеченности военной эмиграции во внутреннюю жизнь страны проживания, некоторые ее представители заняли важное положение в государственных органах власти, что способствовало интеграции «русос бланкос» в структуры парагвайского общества и формированию положительного образа русских в общественном сознании местного населения.

В статье дается анализ творчества известного социолога и политолога Никоса Пуланзаса, который придерживался леворадикальных взглядов и стремился по-новому показать теорию марксизма идеями политической социологии. Анализируются основные работы автора, в центре основные проблемы которые затрагивал ученый: политический режим, кризис государства, переход к новом политическим режимам, правовое регулирование государства. С методологической точки зрения в статье обосновывается новый подход к современной историографии и ее роли в истории политических и правовых учений. Анализируя научное наследие Никоса Пуланзаса автор делает вывод, что ученый в своих трудах выделяет принадлежность классов, а также роль государства в правовом регулировании отношений и взаимодействия между различными классами, в этой связи независимость государства во многом определяется благодаря содержанию и интенсивности политической борьбы внутри данного государства. Методологической основой исследования стала система современных общенаучных и частноправовых методов, с использованием следующих общенаучных методов: анализа и синтеза, абстрагирования и моделирования, наблюдения, обобщения, описания, классификации и др. Наряду с методологическими аспектами новизна исследования заключается также в уточнении некоторых базовых положений правовых представлений о государстве и праве Никоса Пуланзаса и его значимости в современных исследованиях в области философии, теории и истории государства и права. Политическая и правовая мысль Никоса Пуланзаса представлюет собой отход от классического марксизма и социализма. Ученый особое внимание обращает внимание на: политический режим, его изменение; политический кризис и его последствия; закон и его свойства. В отечественной науке философии права, теории и истории государства и права ученые не раз обращались к трудам Никоса Палунзаса, однако в полной мере учения автора не исследовались, а упоминались лишь в отдельных темах социализма и марксизма.

В статье рассматривается один из аспектов военной политики 1905-1914 гг. - внедрение института генерал-инспекторов пехоты, кавалерии, артиллерии и инженерной части в общую структуру высшего военного управления Российской империи того времени. Предметом исследования является объём полномочий генерал-инспекторов в 1905-1909 гг., т. е. в период существования децентрализованного военного управления, когда властных возможностей военного министра в армии был резко сокращён путём выделения из его состава Генерального штаба и создания Совета Государственной обороны - коллегиального, совещательного органа, куда на равных правах входили военный и морской министры, начальник Главного управления Генерального штаба, генерал-инспекторы и другие лица из высших военных кругов. Целью исследования является анализ процесса разработки и принятия в недрах высшего военного управления “Положения о генерал-инспекторах” - важного документа, призванного определить чёткий статус генерал-инспекторов в военно-управленческой иерархии и разграничить предмет их ведения и полномочия. Методология исследования заключается в работе с архивными, неопубликованными материалами РГВИА (Ф. 830 Совет Государственной обороны России) и основана на сравнительном подходе к источникам. Дополнительным источником выступают опубликованные воспоминания военного министра России в 1905-1909 гг. А. Ф. Редигера. Проведённый анализ делопроизводственной документации и источников личного происхождения показывает, что создание “в верхах” военного управления должностей генерал-инспекторов как автономных военному министру фигур являлось попыткой влиятельной группы Августейшего Дома Романовых, традиционно тесно связанной с русской армией, контролировать процесс шедших после русско-японской войны 1904-1905 гг. военных реформ. Автор предполагает, что эта группа (не исключая самого императора) либо не доверяла до конца дело реформ традиционной бюрократии этот вопрос в столь кризисное время, либо преследовала (великие князья) через институции генерал-инспекторов свои личные интересы в армии. В любом случае данная управленческая реорганизация в итоге запутывала и без того сложное высшее управление русской армии, а сама инкорпорация автономных генерал-инспекторов в армию показывает насколько сложна и инертна была военно-бюрократическая машина того времени.

В статье, основанной на изучении разнообразного массива материалов, хранящегося в Государственном архиве Российской Федерации и впервые введённого в научный оборот, рассматривается теневая деятельность нелегальных дельцов во втором по значимости городе РСФСР - г. Ленинграде. Хозяйственно-экономический либерализм, который наблюдался в период «хрущёвского реформаторства», имел как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, он способствовал улучшению экономического положения в стране. С другой стороны, возрастали масштабы неафишируемых сделок, совершаемых «барыгами». Цель статьи - определить и проанализировать причины, которые привели к росту теневого сектора экономики в Ленинграде периода «хрущёвской оттепели». В то время, когда официально существовала планово-директивная экономика, основанная на централизованном управлении, неофициальная хозяйственная деятельность стала не просто исключением, а частью повседневной жизни советских людей. Методология исследования базируется на принципах критического исследовательского осмысления деятельности теневых “дельцов” г. Ленинграда в 1953-1964 гг. Структурно-функциональный метод позволил реконструировать бизнес-модель “теневых маклеров” эпохи «хрущевской оттепели» в проекции осуществления и координации подпольной деятельности. Незаконные операции по закупке и продаже товаров создали условия для обогащения отдельных лиц, официально называемых «спекулянтами-тунеядцами». Порицаемые властью «махинаторы» наносили существенный урон государственной торговле, внося элементы дезорганизации в систему товароснабжения Ленинграда. Частные посредники, занимаясь нелегальным бизнесом в Ленинграде, вступали в сговор с «ответственными работниками» некоторых государственных торговых организаций, которые подчинялись Министерству торговли РСФСР. В процессе исследования было выявлено, что теневые предприниматели «непомерно обогащались» благодаря «преступному сколачиванию капитала», получив незаконный доступ к приобретению «дефицита» продовольственно-товарного фонда Ленинграда. Ответработники, находившиеся в сговоре с нелегальными бизнесменами, намеренно усложняли процесс учёта продовольственных товаров, фальсифицировали документы по оплате командировочных расходов, «выдачи наличными» крупных сумм за посреднические услуги и т. д. Кроме того, тайные предприниматели активно пользовались своей безнаказанностью. Как правило, «теневые торгаши» документарно-учетно себя не персонифицировали, поэтому долгое время, не попадая в поле зрения правоохранительных органов, могли беспрепятственно заниматься незаконной деятельностью, что способствовало процветанию различных экономических махинаций.

Предметом изучения в данной статье является научная разработка проблемы создания электроорудий в СССР в конце 1920-х - начале 1930-х годов. Анализируются предложения, сделанные ранее (магнитофугальное орудие, предложенное М. П. Костенко, М. М. Подольским и Н. С. Япольским), определяются причины интереса к данному виду военной техники в СССР. Рассматриваются основные этапы разработки теоретических основ электроорудий, выявляется ведущий научный центр - Артиллерийский научно-исследовательский институт - и анализируются основные проекты (магнитоэлектрические, электросоленоидные орудия и другие их типы). Указываются сложности и проблемы, с которыми столкнулись советские инженеры, и возможные пути их решения. Объективной преградой на пути к созданию мощных электрических орудий стояли, в первую очередь, проблемы в области физики токов сверхвысокой мощности и их генерации, решить которые советская наука 1930-х годов не смогла. При работе над данным материалом использовались следующие методы исследования: историко-научный анализ специальной исследовательской литературы, сравнительно-исторический метод, обработка архивных данных (ЦАМО РФ., ЦГА СПб., РГА г. Самара и др.). Впервые в научный оборот вводятся новые данные, касающиеся развития научной школы проектирования вооружения 1930-х годов, указываются инженеры-руководители основных проектов. На основании вновь выявленных архивных материалов и изучения отчетов по научно-исследовательским работам, проводимым в Артиллерийском научно-исследовательском институте, делается вывод о том, что попытка создать пригодные для боевого применения орудия данного вида закончилась неудачей. Достижению желаемых параметров выстрела из электромагнитных орудий препятствовали две главные причины - недостаточная мощность существовавших в то время источников энергопитания и невозможность обеспечить надежную передачу электроэнергии на движущийся снаряд. Как показали дальнейшие исследования, при классических контактных способах передачи энергии данная проблема не имеет удовлетворительного решения. Материалы исследования могут быть использованы при изучении общих закономерностей развития отечественной науки советского периода.

Автор подробно рассматривает вопросы изменения правого положения енисейского казачества в период с начала XVII века до конца первой четверти XX века. Объектом исследования является казачество Приенисейского края Восточной Сибири (енисейское казачество) в XVII - начале XX веков. Предметом данного исследования выступает эволюция правого статуса енисейского казачества в период с появления первых казачьих отрядов в Приенисейском крае (начало XVII века) до объявления на Первом съезде енисейских казаков Красноярского казачьего дивизиона Енисейским казачьим войском (25 мая 1917 г.). Теоретико-методологической основой настоящего исследования стали принципы исторического материализма и системного подхода к изучению исторических явлений. Автором были использованы как общенаучные методы исследования, так и специальные исторические (периодизации, историко-генетический, историко-системный и историко-сравнительный) и юридические (сравнительно-правой) методы исследования. Новизна исследования заключается в том, что выделены исторические этапы изменения правового положения енисейского казачества в дореволюционный период отечественной истории, выявлены общие черты и различия в юридическом статусе енисейских казаков по сравнению с казаками Сибирского и Забайкальского казачьих войск, а также с российским крестьянством. Полученные результаты могут быть использованы для создания учебного пособия по дисциплине «История казачества Красноярского края». Автор приходит к следующим выводам: Енисейское казачество как обособленная территориальная сословная группа населения формируется с начала XVII века исключительно как служивая категория населения, находящаяся на содержании государства, обладающая правами и привилегиями, несущая обязанности, установленные государством для решения задач по расширению территориальных владений России в Сибири и на Дальнем Востоке, поддержанию контроля над приобретенными территориями. Енисейское казачество никогда не переживало этап вольного казачества, как группы казачьего населения Европейской части России. В истории енисейского казачества были выделены четыре периода, в течении которых менялось правовое положение енисейского казачества.

Предметом исследования настоящей статьи являются воззрения отечественных консервативных и либеральных мыслителей середины XIX - второй половины XIX вв. на личность и деятельность Наполеона Бонапарта и Наполеона III. Отмечается, что в российском обществе всегда был высок уровень интереса к событиям, происходящим во Франции. Это было связано как с мировоззренческими установками среди российского дворянства, так и с теми противоречиями, которые наблюдались между Россией и Францией в XIX столетии. Речь идет об Отечественной войне 1812 г. и антинаполеоновских войнах начала века, а также о Крымской кампании 1853-1856 гг. Данные события оказали существенное влияние на восприятие Франции в России, а также на те оценки, которые давались в российском обществе французским правителям. Авторы подчеркивают, однако, довольно заметную разницу в представлениях отечественных мыслителей на личность Наполеона Бонапарта и Наполеона III, определенное уважение в отношении первого и явную критику и даже пренебрежение в отношении второго монарха. Основными методами настоящего исследования можно назвать сравнительный, дающий возможность провести компаративный анализ мнений и оценок, выявить характерные черты в восприятии французских лидеров в российском общественном мнении. Представляется возможным отметить, что настоящая проблема практически не исследовалась ранее, т. е. специальных исследований, посвященных сравнению политики французских императоров в российской общественной мысли XIX в., не предпринималось. В этой связи представляется весьма интересным провести именно компаративный анализ существующих оценок, помогающий понять причину уважительного отношения к Наполеону Бонапарту в России и практически полное забвение или критику его племянника. Среди основных выводов, к которым приходят авторы можно выделить следующие: в российском обществе XIX в. присутствовал неизменный интерес как к внешнеполитической составляющей, так и к отдельным государствам. В частности, подобный интерес наблюдался в отношении Франции, воплощением и собирательным образом которой несомненно были те правители, которые запомнились яркими реформами, военными успехами/поражениями, и, безусловно, взаимодействием с Россией.