Статьи в выпуске: 5
Философское осмысление значимости любительских стайерских практик для всестороннего развития человека и пропаганда такого рода физической активности являются актуальной задачей, учитывая в целом небольшое количество людей, регулярно практикующих данный вид спорта. Центром формирования и распространения любительского бегового движения в мире являются США, что позволяет сделать предположение о его стимулировании особенностями американской культуры. Предметом рассмотрения являются культурное содержание и гуманистический потенциал беговых практик стайеров-любителей, эксплицируемые посредством мировоззренческих установок и категориального аппарата одного из ведущих направлений классической американской философии - трансцендентализма, выбор которого обусловлен его идейными особенностями, глубоко раскрывающими различные аспекты бытия «человека бегущего» - демократизмом, холизмом, культом фронтира и дикой природы, верой в безграничную способность личности к совершенствованию и признанием важности повседневного опыта. В качестве методологии изучения предметной области использовались исторический метод, метод категоризации, дескриптивный метод, метод анализа. В статье исследуется влияние идейного наследия Р. У. Эмерсона и Г. Д. Торо на концептуализацию гуманизирующих аспектов бегового движения, которая усматривается в их деятельности по «трансцендированию» оппозиций «тело-сознание» и «культура-природа». Это означает положительную оценку нашей телесности и природного окружения, объединение которых происходит при занятиях физической культурой в естественной среде, обеспечивая не только физическое развитие, но и приобщение к «добродетели и святости» природы как «плантации Бога». Эстетическое воздействие природного окружения на бегуна проясняется посредством категорий «прекрасное» и «возвышенное». «Прекрасное» соотносится с занятиями джоггеров (бегунов трусцой), тренирующихся в «облагороженной» природе (парки, набережные и т. п.) без значительного напряжения и дискомфорта, ради благополучия и «внешних» целей (красота, бодрость, следование актуальным трендам и т. п.). Возвышенные состояния в основном присущи полупрофессиональным бегунам, практикующим длительные и сложные по характеристикам преодолеваемых ландшафтов забеги, опыт которых соединяет восприятия красот дикой природы, реального риска и кажущегося невыносимым по силе и продолжительности страдания, что делается ради совершенствования как личностного роста, придания жизни проективной осмысленности и героического измерения, обнаружения и расширения экзистенциальных границ.
В статье проводится анализ концепции социальной драматургии, которая приобретает особую актуальность в условиях современного цифрового общества. Основное внимание уделяется игре как центральному элементу, позволяющему моделировать социальные интеракции и создавать новые формы мотивации активного поведения людей в различных сферах деятельности. Игра рассматривается как инструмент для разыгрывания социальных ролей, формирования коллективной интенциональности и трансформации культурных норм. Подчеркивается, что игровые сценарии, распространяемые в цифровых медиасредах и на онлайн-платформах, создают новые механизмы влияния на сознание, размывая границы между реальным и воображаемым, индивидуальным и коллективным. Эти изменения оказывают значительное воздействие на социальные структуры и процессы, открывая новые перспективы для исследования потенциала методов драматургии и роли медиа-технологий в контроле сложной динамики публичной сферы. Принципы и методы социальной драматургии рассматриваются в статье с точки зрения междисциплинарного подхода, определяющего методологическую установку в анализе процесса геймификации цифрового общества и конструировании интеракций. Научная новизна исследования заключается в анализе постдраматического театра как игровой модели общества, в которой размываются границы между реальностью и симуляцией. Любой социальный сценарий становится открытым для множественных интерпретаций, что приводит к необходимости переосмысления традиционных подходов к пониманию свободы, закона и текста культуры. Выводы исследования подчёркивают значимость драматургического анализа в развитии современного знания, его междисциплинарную установку и усиление включения традиционных академических областей философии, культурологии, социологии, психологии, лингвистики и других в исследование роли геймификации в повседневной, культурной, организационной и институциональной жизни современного цифрового общества. Таким образом, текст представляет собой исследование функций игры как инструмента социальной драматургии, её влияния на формирование динамичных связей, идентичностей и коллективных интенциональностей в условиях современных медиасред. Авторы подчёркивают необходимость переосмысления традиционных подходов к пониманию культурных практик взаимодействия в условиях цифровой медисреды, а также роли геймификации в размывании границ между реальностью и симуляцией.
В ХХ веке точкой отсчета «нового Островского» и, соответственно, новой сценической традиции принято считать спектакль «Гроза» В. Э. Мейерхольда в Александринском театре (1916). Однако, как известно, любому открытию всегда предшествуют периоды поиска и накопления. В начале ХХ века новые качества в пьесах Островского по-своему искал актерский театр. В определенном смысле, поиски актерского и режиссерского театров шли параллельно. Так, в 1907 году сразу на двух столичных сценах - в Александринском и Суворинском театрах - возобновляется «Гроза» Островского. Оба спектакля играются в «актерской традиции». Главную героиню на старейшей сцене исполняет М. Г. Савина, в Суворинском - будущая мейерхольдовская Катерина Е. Н. Рощина-Инсарова. Здесь сопоставление не только двух разных Катерин, но двух разных актрис и двух театров - последней четверти XIX века, лицом которого стала Савина, и нового театра ХХ века, героиней которого окажется Рощина-Инсарова. Проведена реконструкция ролей на основе рецензий, что подразумевает историко-критический подход, контекстуальный анализ. В ходе исследования становится понятно, что Савина играла отнюдь не в «традиции» Островского. «Каноническому», то есть, прежде всего, бытовому образу Катерины артистка противопоставила крайне индивидуализированное толкование. По сути, сыграла свою «тургеневскую девушку»: психологизм, внутреннее движение в разнообразии и рефлексии чувств - особый савинский психологизм, который и сделал актрису героиней истории. Новая Рощина-Инсарова резко порывала с традицией. Модернистское качество, которое было зафиксировано критиками в Катерине-Рощиной-Инсаровой - музыкальность и живописность как стилевая доминанта образа. Однако на момент 1907 года понятно, что индивидуальное артистическое содержание востребовано, но уже необходима не роль, а «целое» спектакля - режиссерская концепция. Модернистской героиней такой концепции Рощиной-Инсаровой удалось стать - в «Грозе» Мейерхольда. В ходе исследования становится понятно, что модернистская индивидуальность Рощиной-Инсаровой (что по сей день является проблемным аспектом театральной истории), многое может прояснить в режиссерской работе 1916 года: здесь сопряжение концепции Мейерхольда и индивидуального артистического содержания Рощиной-Инсаровой.
Статья исследует малоизученные параллели между философией Бертрана Рассела и онтологией Жильбера Симондона, акцентируя их общий сдвиг от субстанциально-системного мышления к процессуальному мышлению. Актуальность исследования обусловлена растущим интересом современной философии и науки к процессуальным онтологиям, альтернативным классическим субстанциалистским моделям, а также к проблемам индивидуации в сложных системах. Новизна работы заключается в попытке систематического сопоставления концепции «отношений» у Рассела (развиваемой в контексте эпистемологического примата отношений и нейтрального монизма) и теории «индивидуации» у Симондона (как перманентного процесса, исходящего из доиндивидуального поля). Автор демонстрирует, что, несмотря на разницу методологий, оба мыслителя подвергают критике понятие предзаданного индивида-субстанции, выдвигая на первый план динамику отношений или операций как первичную реальность. Методологическая основа статьи включает в себя следующие методы исследования: концептуальный (категориальный) анализ, текстуальный анализ, компаративный (сопоставительный) метод, метод синтеза и конструктивного моделирования. Цель применения данных методов - не просто описать взгляды Рассела и Симондона, но и доказать тезис об их глубоком концептуальном родстве в рамках «процессуального поворота», а также показать специфику их вклада в преодоление субстанциализма и обосновать эвристическую ценность их идей для построения динамической онтологии и междисциплинарных исследований. Автор аргументирует, что оба подхода, критикуя статичное понятие «индивида» как исходной точки, смещают фокус на динамические структуры («события» у позднего Рассела, «операции» у Симондона) и приоритет становления над бытием. При этом оба мыслителя предлагают мощные, хотя и различные концептуальные инструменты для понимания реальности как сети процессов и становления, что открывает перспективы для междисциплинарных исследований в эпистемологии, философии науки и теории сложности. Этот радикальный пересмотр онтологических оснований от устойчивых субстанций к текучим процессам позволяет преодолеть ограничения классической метафизики, застрявшей в дихотомиях субъекта/объекта и духа/материи. В результате синтез идей Рассела и Симондона создает эвристическую платформу: расселовский акцент на системе отношений обеспечивает аналитическую точность для моделирования сложных сетей, в то время как симондонианская динамика непрерывного становления вносит ключевое измерение темпоральности и творческой неопределенности.
Предметом исследования является потенциал игры как способа производства знания в современном музее. Понятие музея в европейской культуре проходило множество трансформаций на протяжении веков - от греческих мусейонов до современных музейных практик, подразумевающих рост включенности аудитории. Музей - не просто хранилище предметов, не только пространство для хранения культурных ценностей. Это сложное интеллектуальное и эмоциональное поле, в котором происходит постоянная игра между прошлым и настоящим, между объектом и наблюдателем, между формой и смыслом. Его определение нестабильно, оно трансформируется в зависимости от исторического контекста, общественных запросов и философских концепций. Такой «разрыв» между функцией и содержанием делает музей особенно интересным объектом для исследования. В этой работе мы предприняли попытку рассмотреть музейную деятельность через призму игры, отталкиваясь от идей Йохана Хейзинги, согласно которому игра является основой культуры и предпосылкой к возникновению большинства социальных институтов. В качестве общей теоретической рамки для описания музейной деятельности был проведен сравнительный анализ концепций Н. Федорова и Дж. Агамбена, которые позволяют нам рассмотреть музей и процессы сакрализации и десакрализации, которые могут в нём происходить. Для рассмотрения музея была также применена методологическая перспектива Мишеля Фуко. Новизна исследования заключается в том, что игра рассматривается не в качестве вспомогательного инструмента популяризации знания или развлекательной функции, а в качестве самодостаточного опыта. С опорой на работы Й. Хейзинга и Р. Кайуа показано, как в различных видах музейной деятельности прослеживается игровая природа. Игровой природе музея противопоставлена музеефикация по Дж. Агамбену - глобальный процесс сакрализации, который распространился на все сферы человеческой жизни и привел к невозможности человека пользоваться собственным опытом. Противостоять сакрализации, а именно вывести человечество из сферы сакрального, можно лишь путем профанации. Инструментом такой профанации, согласно Агамбену, является игра. Перспективное значение для дальнейших исследований представляет вопрос о том, как игре может быть возвращено её истинное значение - возвращение человеку возможности проживать собственный опыт и, в частности, возможность сделать музей пространством такого проживания.