Рецензия посвящена переводу Библии на современный бурятский язык. Работа рассматривается как текст, универсальный в плане целевой аудитории, адаптированный к нормам современного бурятского языка на уровне лексики, синтаксиса, стилистики, лингвокультурологии. В рецензии дается описание перевода, на основании которого делается вывод о том, что текст Библии производит хорошее впечатление адекватностью перевода, сочетающейся с доступностью, последовательностью терминологии и оформления, стилистической адаптированностью. Переводчикам удалось решить поставленные перед ними сложные задачи. Создан полный перевод Библии на современном бурятском языке, понятный и интересный не только экспертному сообществу, но и тем, кого принято называть «рядовым читателем».
В работе поднимается проблема так называемых превербов - препозитивных глагольных языковых единиц - в монгольских языках, в частности бурятском языке. Настоящая статья не претендует на исчерпывающее описание этой достаточно дискуссионной области. Основная цель статьи - рассмотреть имеющиеся взгляды на статус исследуемых элементов в монгольских языках, в частности в бурятском языке, обзор которых обнаруживает наличие неоднозначной позиции по этой проблематике. Высказанные исследователями взгляды разделены на две группы. Согласно первой точке зрения превербы относятся к частям слова: приставкам, префиксоидам, компонентам составного бурятского глагола. Другая точка зрения представлена мнением ряда бурятоведов, полагающих, что эти языковые единицы следует относить к самостоятельным частям речи - наречиям или частицам. Авторы статьи поддерживают мнение исследователей, относящих эту группу единиц к разряду слов-интенсификаторов, основной функцией которых является указание на высокую степень проявления признака или действия. Авторы сочли необходимым высказать свое мнение, что наименование превербы наиболее точно отражает функциональную направленность анализируемых элементов, немаловажную роль играет в этом и их препозитивная глагольная позиция. В целом, по мнению авторов, разрешение проблемы превербов лежит не в формальной плоскости, а в области семантики.
Цель настоящего исследования заключается в анализе средств стилистического синтаксиса в художественном произведении. Методы исследования включают наблюдение, описание, статистический метод, структурно-семантический анализ, структурно-грамматический анализ, функциональный анализ, метод сплошной выборки. Материал исследования - роман современного австралийского писателя Маркуса Зусака «Я - посланник» (“The Messenger”). Результаты исследования показывают, что стилистический синтаксис характеризуется такими фигурами речи, как эпифора, повтор, параллелизм, анадиплосис, обрамление, парцелляция. В работе описано явление парцелляции и выполняемые ею функции. В результате эмпирического анализа выявлено, что парцелляция выполняет характерологическую функцию (является особенностью образа мышления персонажа); экспрессивно-грамматическую функцию (пояснение и уточнение) и эмоционально-выделительную функцию (усиление эмоционального воздействия).
Статья посвящена сравнительной типологии эквивалентных глаголов в русском и чешском языках, связанных с употреблением хмельных напитков. Анализ материала включает исследование денотативного значения глаголов опьянения, а также мотивирующих признаков, составляющих внутреннюю форму этих глаголов в языках сравнения. Исследование проводится с помощью интегративного подхода, объединяющего теорию семантических предикатов, теорию семантического поля, теорию комбинаторной семантики и теорию прототипов. Такой подход позволяет представить результаты поэтапного анализа в виде опыта сравнительной типологии, в частности типологии синтаксических отношений между семантическим предикатом и его актантами, типологии компонентных структур в соответствии с выделяемыми компонентами лексического значения, типологии мотивирующих признаков, отражающих прототип именования.
В сравнительном плане наблюдается превалирование межъязыкового сходства над различием между русским и чешским языками, что особенно наглядно проявляется в отношении фразеологизмов с прототипической структурой, выражающих чрезмерную степень алкогольного опьянения.
В статье исследуется аксиологическая и коммуникативная трансформация статуса текста в современной цифровой реальности. В русской культуре и литературе XIX в. текст воспринимался как культурно-аксиологическая доминанта, а творчество и рефлексия посредством текстопорождения выступали знаком духовной деятельности личности и ее взаимодействия с миром. С развитием компьютерно опосредованной коммуникации ценностный статус и стратегии порождения текста изменились с фокусом на оптимизацию семантики и структуры. Автоматическая генерация текста, являясь следующим этапом в трансформации коммуникативных стратегий, максимально отчуждает текст от субъекта речевой деятельности. Искусственный текст сочетает естественный язык и машиночитаемый код, демонстрируя автогенерацию, масштабируемость, интерактивность и мультимодальность. Его можно рассматривать как лингвосемиотический объект, обладающий семантической полнотой, логичностью и референциальностью, однако он лишен индивидуальной творческой природы и информационной ценности и, являясь результатом усреднения больших текстовых данных, теряет культурную значимость. Несмотря на эти ограничения коммуникативный потенциал искусственного текста в цифровом дискурсе растет, отражая сдвиг в сторону взаимодействия человека и машины в постгуманистической культуре.
В статье исследуется очерк «У фотографа» из цикла «Альбом. Группы и портреты» (1879) писательницы 2-й половины XIX в. Н. Д. Хвощинской, в котором представлен собирательный образ «дельца» в качестве одного из типичных представителей губернского мещанства. На основе исторических архивных документов делаются предположения относительно его прототипов, отмечается сходство образов произведений Н. Д. Хвощинской и А. И. Куприна. Материалы научных конференций и специальная литература помогают автору определить возможные исходные локации описаний жизни провинциального города N. Исследователь анализирует актуальные для прозы Н. Д. Хвощинской 70-х гг. XIX в. темы исчезновения идеалов и падения нравов, обесценивания женственности, описывает формирующую образы героев дворянско-мещанскую культуру губернской Рязани, выявляет архитектонику творческого метода автора.
В статье анализируются работы 1990-х-2000-х гг., заявленные как исследования «религиозно-философской мысли Антона Павловича Чехова». Выявляются методологические недостатки этих работ, главный из которых - неразличение категорий «образ автора» и «автор-творец» (по Н. Д. Тамарченко), приводящее к ложному отождествлению идей в художественных произведениях Чехова и мировоззрения самого писателя. Анализ поэтики чеховских рассказов, повестей и пьес неправомерно и нелогично оказывается в приводимых исследованиях способом уточнения отношения А. П. Чехова к философии и религии. Кроме того, в указанных исследованиях нередко игнорируется или недостаточно обсуждается вопрос о принципиальной (не)возможно-сти влияния той или иной философской системы на А. П. Чехова с учетом фактов его биографии, круга его чтения, содержания его переписки. Методологически корректное же исследование данной темы сталкивается с ограниченностью материала. Однако тема остается актуальной для чеховедов.
Автор ставит целью рассмотреть образ повседневности в художественном мире И. А. Гончарова. Феномен повседневности рассматривается как часть оппозиций: «быт - бытие», «вещное - духовное» и др. Анализу предшествует краткий экскурс в историю научного исследования этого феномена представителями философии, социологии, литературоведения, что позволяет констатировать широту диапазона различных подходов и отсутствие универсальной формулировки понятия. В работе использовались культурно-исторический, семиотический, типологический методы. Результатом исследования стали следующие выводы. В романах И. А. Гончарова образ повседневности представлен прежде всего бытовыми, а также пространственно-временными реалиями. Поэтика повседневности является базовым компонентом создания образов в художественном мире И. А. Гончарова. Образ повседневности в романах писателя обладает самодостаточностью, культурно-исторической и эстетической ценностью, его структурные элементы служат задачам создания образов героев, психологизации повествования, установлению идейно-эстетического замысла автора.
Статья посвящена концепту калмыцкой лингвокультуры кишг «счастье». Материалом исследования послужили данные из лексикографических источников, вербализующих концепт кишг.
Методы исследования: интерпретативный и лингвокультурологический.
Результаты: анализ показал, что калмыки ассоциируют счастье с детьми (KYYKd, урн), здоровьем (эрYл-менд), знанием (сурhуль), коллективом (олн), наличием скота (унЫ, daahH, кеелтэ маштг). Установлено, что осознание кишг «счастья» обусловлено социальным положением (возраст, пол), личностными качествами (трудолюбие, старание, усердие, порядочность, стойкость, сдержанность, умение преодолевать жизненные препятствия). В картине мира калмыков счастье наделяется способностью перемещаться (ирх, орх, hapx); осмысливается как нечто, что можно найти (олх), упустить (алдх), переживать (эдлх), чем можно наслаждаться (^uphx), одарить (заях), о чем можно мечтать (дурдх). К перцептивным признакам кишг, по мнению авторов, относятся размер (баИ), продолжительность (ахр), вкус (амт), «крепость» (бат). Этнокультурная специфика осмысления счастья прослеживается в метафоре жилища, а также в комплексе мероприятий по сохранению счастья. Кишг присутствует в материальной культуре калмыков в виде влзэ ‘узел счастья’, антропонимике (имена Заян Судьба, Удача’, Заяна Судьба, Удача’, Заята ‘Cчастливая’, Хвв ‘Счастье’, Хввтэ ‘Счастливая’, Кишгтэ ‘Счастливая’, Кишг ‘Счастье’, влзэтэ ‘Счастливая’, Щиркл ‘Счастье’), жанре йврэл ‘благопожелание’ (Бат кишгтэ бол! влзэтэ бол! ‘Будь счастлив!’), что указывает на важное место концепта кишг в картине мира калмыцкого народа.
В статье рассматривается проблема диалогического взаимодействия китайских и русских культурных концептов с точки зрения герменевтического подхода к межкультурной коммуникации. Методологическими основаниями служат также научные исследования в области языковой картины мира и концептов. В работе используется такая герменевтическая категория, как горизонт ожидания для анализа функционирования концептов Дао и Совесть. Для анализа концептов Небо и Судьба в межкультурной коммуникации автором используется категория герменевтического круга, в котором в круговом движении данные концепты содействуют достижению понимания представителей разных народов и культур. В статье проводится анализ схожих и отличительных характеристик данных концептов в зависимости от национальной картины мира и культурно-исторических традиций. Автор обосновывает эвристический характер герменевтической методологии в исследованиях межкультурной коммуникации и приходит к выводу о необходимости вдумчивого отношения к традициям другого народа, учета своеобразия языковой картины мира собеседников, культурных концептов.
Статья посвящена графико-орфографическому описанию оригинальных сибирских документов XVII в. на материале текста «Отписка десятника Селенгинской службы Васьки о злодеяниях, чинимых мунгальскими воровскими людьми» (1682 г.), созданного на территории Забайкалья. Данный деловой текст представляет собой типичный рукописный документ регионального делопроизводства XVII в., его палеографические черты характерны для деловых бумаг этого периода - отсутствие пробела между служебными и знаменательными словами, использование для датировки буквенной цифири, наличие выносных букв, сокращение сакральных и часто употребляемых слов с помощью титла, наличие дублетных букв в одном слове, многообразие начертаний одних и тех же букв, наличие диакритических знаков, которые зачастую отражают декоративную функцию. Анализ графики и орфографии позволил сделать следующие выводы: документ создан по графико-орфографическим правилам русской скорописи XVII в.; писец строго соблюдает орфографические нормы делового письма XVII в. Точно передаются написания, подчиняющиеся фонетическому принципу правописания, который выработался в приказном узусе на протяжении двух столетий.
В статье разрабатывается проблема сущности семантики местоимения французского языка Nous как указателя личной множественности в русле общей теории личных местоимений и теории персонализации дискурса. Обосновывается положение о синкретичности местоименного знака, которая раскрывается в его эгоцентрической структуре, формулы которой отражают различные подходы к категориям субъектности, множественности, типа референции, идентификации. Установлено два основных способа реализации персонализации высказывания посредством местоимения Nous: способ иконической инклюзии и способ ассоциативно-символической инклюзии в означивании референциальной группы. Первый способ отражает базовый уровень категоризации смысла Nous: обозначение лиц по их коммуникативному статусу в хронотопе прямого дейксиса, в условиях определенной референции. Данный способ мотивирован признаком общей деятельности, в том числе одновременной локуцией. Второй способ отражает переход в категоризации на уровень абстрагирования по механизму метонимического переноса и придаёт условный характер неопределенной референции, что позволяет не столько обозначать имеющуюся группу Nous, но создавать её в дискурсивном времени конструирования высказывания. Переход на ассоциативный уровень указания на личную множественность выводит высказывание в символический режим функционирования, сопряженный с возведением к ценностно насыщенным концептам в интерпретации.