Статья: Сказочный репертуар заонежанки П. Н. Коренной в изданиях П. О. Коренного и И. В. Карнауховой (2025)

В Таймырском доме народного творчества (ТДНТ) состоялась выставка произведений искусств и этнографических предметов «Тайна трех миров», отразившая традиционные верования коренных народов, проживающих на полуострове Таймыр. Это долганы, нганасаны, эвенки, ненцы и энцы. В этом проекте были представлены предметы из фондов ТДНТ, Объединенной дирекции заповедников Таймыра и частных коллекций.

Имя Натальи Константиновны Козловой хорошо известно в научных фольклористических кругах. Сибирский фольклорист, доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и культурологии Омского государственного педагогического университета, доцент, председатель Омской областной общественной организации «Центр славянских традиций», член Консультативного совета по национальным и межконфессиональным отношениям при Губернаторе Омской области; член Экспертного совета по делам национальностей и религий при Администрации г. Омска; заместитель председателя областной комиссии по нематериальному этнокультурному достоянию при Министерстве культуры Омской области; член Художественноэкспертного совета по народным художественным промыслам — список регалий можно продолжать еще долго.

Фольклор и литература, при всей разнице происхождения, бытования, способов сохранения, представляют собой единую национальную культуру, единое семиотическое пространство. Авторы рецензируемой монографии1 доктор филологических наук М. Ч. Ларионова и кандидат филологических наук И. В. Бобякова справедливо указывают на то, что эта мысль не нова в современной филологической науке, об этом писал еще А. Н. Веселовский, но распространение, теоретическое обоснование и подтверждение она получает только в последние десятилетия в трудах Д. Н. Медриша, Н. И. Толстого, С. Ю. Неклюдова, А. Н. Власова и др.

Статья представляет собой размышления (на основе собственного личного и научного опыта) о проблемах и задачах этноантропологии в условиях кардинальных изменений в мире, ведущих к разрыву многотысячелетнего механизма передачи культурного опыта в устной форме из поколения в поколение. Рассматривается вопрос о значении и последствиях этих изменений, перспективы сохранения (и возможности возрождения) устного культурного наследия в новых условиях урбанизированного цифрового общества.

Традиционный религиозный праздник был в центре итальянских этнографических исследований с самого зарождения этноантропологии как академической дисциплины, и по сей день, несмотря на расширение тем антропологических исследований, он остается широко освещаемой темой, особенно в связи с социально-политическими и родословными перспективами. Этот процесс, сопровождаемый отказом от историко-сравнительного метода, привел к существенному обеднению исследований, когда в стороне могут остаться первоначальные и фундаментальные причины, побуждающие сообщества к празднованию, и исторические функции, выполняемые праздником. В статье на конкретных примерах будет предпринята попытка продемонстрировать, что эффективное изучение современных праздничных явлений по-прежнему требует, наряду с полевыми исследованиями и социальным анализом, ссылаться на исторические, сравнительные данные и некоторые феноменологические ориентиры как на методы объяснения религиозных явлений.

В статье рассматриваются театрализованные аспекты празднования Страстной недели в Пьемонте на примере так называемой «Процессии машин» в г. Верчелли, которая представляет собой шествие со статуями, изображающими различные моменты Страстей, а также святых. Особое внимание сосредоточено на проблеме сохранения (и возрождения) традиций, которые считались обреченными на исчезновение, и их функций в новых условиях.

В статье рассматривается специфика организации и практика проведения полевых этнографических исследований в странах Южной Европы (Италии и Португалии) в сопоставлении со ставшими в ХХ в. эталоном в науке моделями долгосрочного стационарного включенного наблюдения. В качестве примера взяты признанные образцовыми исследования под руководством наиболее влиятельных этнологов второй половины XX в. в соответствующих странах Э. Де Мартино и Ж. Диаша. Сформулированы соображения о закономерности такого подхода к полю в связи с социополитическим контекстом страны и об аналогиях с отечественным опытом.

В статье рассмотрены женские и девичьи головные уборы русских сибирячек. Приведена типология головных уборов, их названия, дана оценка их количества у девушек и женщин разного возраста. Рассмотрена временная динамика головных уборов, включая особенности кроя и отделки.

Головные уборы служат неотъемлемой частью традиционного костюма. Поэтому дана общая характеристика традиционного костюма русских сибиряков, показано, что он к концу XIX — началу XX в. сложились два костюмных комплекса — традиционный и «городской». Ранний отказ от традиций в костюме в статье приведен как ответ на вызовы общества, сложившего в местах массовых переселений.

В условиях земледельческой полосы Сибири это означает смешение русских, выходцев из разных историко-культурных зон России. В условиях конкуренции различных локальных традиций народная культура претерпевает изменения, в результате которых региональные культурные особенности уступают место общепризнанным элементам. Их, как правило, можно отнести к общерусскому культурному пласту. «Усредненный», лишенный ярких, но специфических элементов костюм оказался подвержен влиянию моды, зависит от рынка товаров и услуг. В статье отражено, что опыт Сибири не уникален. Сценарии изменения костюмных комплексов совпадают в местах массовых переселений, это показано на примере Нижнего Поволжья.

Статья посвящена изучению шелковых женских трикотажных калфаков/колпаков/калпаков, начальные упоминания о которых относятся к первой половине XIX в. В более ранних исследованиях не останавливались на способе изготовления, лишь отмечая, что татарские калфаки были из бархата и вязаные, не фиксируя особенность полотна, изготовленного вручную или на станке из трикотажных нитей. В семнадцати музеях России выявлены 57 образцов, среди которых как с декором, так и без, полностью сшитые из фабричного производства трикотажного полотна или из полос гладкой шелковой ткани и бархата; округлым и ромбовидно сужающимся краем; с разным построением узора — вертикальным или горизонтальным; вышивкой и иными элементами украшения. Данный головной убор был характерен для всех этнографических групп татар, не имея узколокальной территории бытования, что свидетельствует о наличии их в музейных коллекциях на территории всей страны. Сохранившиеся фотоматериалы и экспонаты Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (1939), где среди других образцов народного творчества представлен и шелковый трикотажный калфак, свидетельствуют о том, что даже к началу ХХ в. он встречался среди женского татарского населения.

Затронут и такой факт, как общая схожесть головных уборов татарок и донских казачек. Было выявлено, что это связано с брачными традициями, а также с полиэтничностью казачьего сообщества, где татарское население с традиционным укладом и характерной одеждой было типичным, непосредственно влияя на женский костюмный комплекс донского казачества.

В статье на основе полевых материалов рассмотрены особенности традиционного костюма цыган России этнографической группы кэлдэрары. Преимущественно на материале женской одежды исследованы состав костюмного комплекса, особенности кроя, комплектность предметов одежды в праздничном, свадебном, повседневном костюме, приведена терминология традиционного костюма, прослежены изменения костюмного комплекса в период ХХ в., дана характеристика современного состояния традиционного костюма, рассмотрен комплекс представлений, связанный с предметами одежды. В результате исследования определено, что основу костюма цыган-кэлдэраров России составил комплекс, сформировавшийся на территории ЮгоВосточной Европы и перенесенный в Россию в результате миграции. Мужской костюм значительно раньше, к середине ХХ в., нежели женский, утратил традиционность и этнический колорит. С середины ХХ в. изменения в женском костюме прежде всего связаны с адаптацией цыганского костюма к принятым городским формам одежды, тенденциями цыганской моды. Наиболее стабильным в цыганском женском костюме представляется его комплектность, включающая обязательные предметы одежды: рубаху, юбку и фартук, — и подвижность в деталях кроя, цветовых и орнаментальных предпочтениях, выборе материала.

В статье рассматривается образ богатыря в башкирской народной сказке. В 1970-е гг. этому образу было уделено внимание в сказковедческих работах М. Х. Мингажетдинова и Н. Т. Зарипова, но проведение специального исследования остается актуальным, тем более что в последние годы появились новые источники. Материалом для работы над статьей послужило собрание башкирских богатырских сказок, опубликованных в 1990 г. отдельной книгой. Почти все они ранее были переведены на русский язык и увидели свет в серии «Башкирское народное творчество. Богатырские сказки» в 1988 г. Автор отмечает близость богатырских сказок с героическим эпосом, которая проявляется в общих местах, силе богатыря и его героических деяниях, а также в его борьбе с мифическими существами, такими как дэв (змей) и аждаха (дракон), за интересы народа. Центральные герои богатырских сказок — батыры, как правило, однотипны. Их биография начинается с чудесного рождения, характерного для древних героев сказки. Чаще всего встречается непорочное зачатие, реже — выпрашивание ребенка бездетной парой у Аллаха с помощью жертвоприношения. Этот мотив получил распространение в эпосе и сказках тюркоязычных народов под влиянием ислама. Сравнение видов чудесного рождения в башкирской сказке с выделенными В. Я. Проппом формами зачатия ребенка показало их близкое сходство. В башкирских сказках отмечены следующие отличия: богатырь рождается из камня, делается из теста, будущие родители в течение года поочередно носят в руке куриное яйцо, затем съедают, разделив пополам. Далее в башкирской сказке рассказывается о богатырском детстве, способах добывания коня и оружия, расправе с мифическими существами и достижении богатырем цели. Описание внешности богатыря чаще отсутствет. Вскользь упоминаются девы-богатырши, образы которых только эпизодически мелькают в предбрачных состязаниях, и встречные богатыри-великаны, такие как Тау-батыр (Богатырь-Гора), Имян-батыр (Дуб-батыр) и др. Изучение образа богатыря башкирской богатырской сказки выявлено его национальную специфику в конкретном художественном выражении.

Статья посвящена исследованию взаимосвязи народных сказок с традиционной бытовой культурой народа коми. Особое внимание в ней уделяется методологической концепции В. Я. Проппа, которая рассматривает народную сказку через призму этнографизма. В ходе проведенного исследования установлено, что одним из важных факторов формирования стилистической обрядности коми народной сказки стали культурно-бытовые явления, относящиеся к различным сторонам исторической действительности: древнейшие представления, обряды, обычаи, верования. Как специфическое явление народного творчества многие сказочные формулы1, генетически связанные с бытовыми основами, создавались путем выделения из различных этнографических субстратов. Однако если в архаическом искусстве некоторые древнейшие представления, отраженные в коми традиционных формулах, скорее всего, были связаны с какими-то конкретными моментами обрядов, обычаев, то их рефлексы в современных сказочных стереотипах приобрели черты формально-поэтического приема и выполняют функции эстетического характера.

В статье рассматривается специфика сказочной традиции Пошехонского района Ярославской области. Материалы одной локальной традиции, записанные со второй половины XIX в. по начало XXI в., показывают, что в течение рассматриваемого временного периода сюжетный состав сказок менялся. Если на протяжении большей части ХХ в. в поле зрения собирателей оказывались преимущественно волшебные сказки и анекдоты о пошехонцах, то к настоящему времени преобладают новеллистические сказки и анекдоты по большей части широко распространенных сюжетных типов. В то же время нельзя не отметить наличие редких для всей русской традиции сюжетов, а также популярности у исполнителей авторской импровизации в рамках сказочного канона.

Сегодня, несомненно, велика роль методической службы — центров и домов народного творчества на уровне субъектов России, возглавляемой ГРДНТ им. В. Д. Поленова, — не имеющей мировых аналогов системы, успешно и плодотворно работающей в нашей стране более столетия.

Крым — удивительная земля, которая поражает воображение красотой своей природы, великолепием дворцов и необыкновенным богатством истории. Целый калейдоскоп народов, сменяя друг друга в веках, строил свою жизнь на Крымской земле: киммерийцы, тавры, скифы, греки, сарматы, готы, хазары, генуэзцы, татары, русские и многие другие, все со своими обычаями и традициями. Все они оставили след в истории и внесли вклад в формирование материальной и духовной культуры Крыма. Ведь на протяжении веков люди не только вели войны и боролись за выживание, но и жили обычной жизнью, торговали, создавали предметы материальной культуры.

В 2024 г. по инициативе Государственного Российского Дома народного творчества имени В. Д. Поленова и при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации в Республике Карелия была организована экспедиция по выявлению объектов нематериального этнокультурного достояния народов России. В ее состав вошли сотрудники Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН, музея-заповедника «Кижи» и Петрозаводского музыкального колледжа им. К. Э. Раутио. Возглавила экспедицию Н. Е. Котельникова, кандидат филологических наук, заместитель главного редактора научного альманаха «Традиционная культура» (ГРДНТ им. В. Д. Поленова).

Коллектив Института гуманитарных исследований УрО РАН (ИГИ УрО РАН) начиная с 2022 г. принимает активное участие в реализации проекта «Цикл фольклорных экспедиций по выявлению объектов нематериального этнокультурного достояния народов России», организаторами которого являются Государственный Российский Дом народного творчества имени В. Д. Поленова, министерства и ведомства регионов России, участвующих в проекте при поддержке Министерства культуры РФ.