Публикации автора

Введение. В последние годы отмечается увеличение уровня эмоциональной напряженности и социальной тревожности среди студенческой молодежи, в том числе в Российской Федерации, что обусловливает необходимость изучения механизмов восприятия угроз и формирования субъективных представлений о личной безопасности в студенческой среде. Цель. Исследование направлено на раскрытие содержания и установление факторов субъективно воспринимаемой личной безопасности студентов российских вузов. Методология, методы и методики. Эмпирическую базу исследования составили собранные в рамках смешанной методологии последовательного типа (qual-QUANT) качественные (12 интервью, целевой отбор) и количественные (n = 415, квотный отбор) данные на выборке студентов трех российских вузов. Результаты. В большей степени студенты опасаются прямых угроз жизни и физическому здоровью, затем - угроз ментальному благополучию, и меньше всего их волнуют отложенные угрозы, связанные с воздействием внешнесредовых (экологических) факторов риска на здоровье. Подтверждено наличие гендерного разрыва в субъективном восприятии угроз жизни и здоровью. Для изучаемой группы характерен высокий уровень субъективно оцениваемой защищенности от внешних угроз, восприятие своей жизни как стабильной и предсказуемой. Кластерный анализ позволил выделить три группы студентов по критерию субъективной личной безопасности: ощущающие себя в безопасности (39 %); ощущающие себя в небезопасности (16 %); ощущающие себя в неопределенном состоянии (45 %). Обнаружено, что студенческая молодежь воспринимает непредсказуемые и слабо контролируемые события наиболее угрожающими их жизни и здоровью, но ответственность за обеспечение безопасности возлагает чаще на себя, а не на социальные институты и государство. Научная новизна. Исследование ставит под сомнение тезис о доминировании алармистских настроений среди российской молодежи и интенсивном распространении страхов за собственную безопасность. Теоретическая концептуализация субъективного восприятия безопасности расширяет подходы и формирует основу для дальнейших исследований. Практическая значимость. Исследование предоставляет данные для совершенствования программ в сфере здоровья и адаптации уязвимых групп к рискогенной среде.

Обоснование. Пандемия COVID-19 определила необходимость трансформации привычных практик заботы о здоровье. Поведение большинства социальных групп, в том числе студентов, стало более здоровьесберегающим. Однако устойчивость изменений вызывает вопросы, определяя потенциальное увеличение рисков для здоровья молодежи, связанных с поведенческими факторами. Цель исследования. Выявить и оценить степень закрепленности изменений в практиках заботы о здоровье, сформированных в период пандемии COVID-19, в постпандемийный период у российских студентов. Материалы и методы. Исследование, имеющее смешанную методологию (микс-методология), проведено осенью 2023 г. – весной 2024 г. В трех российских вузах Поволжья, Урала и Сибири реализованы серия фокусированных интервью (n = 10) и формализованный опрос (n = 415) студентов социально-гуманитарных специальностей. Результаты. Период пандемии COVID-19 привел к внедрению практик заботы о здоровье студентов, таких как использование антисептиков и масок, самоизоляция и прием витаминов. Высокий уровень стресса актуализировал заботу о ментальном здоровье. Однако специфичные практики физического здоровья утратили популярность: только 7,9 % студентов продолжают использовать маски, а четверть опрошенных не заботится о здоровье за пределами личной гигиены. Среди мужчин этот показатель составляет 31,5 %. В то же время, практики сохранения ментального здоровья, такие как общение с близкими и медитация, стали более распространенными, что может быть связано с высоким уровнем тревожности в России. Заключение. Поведение молодых людей остается стабильным и слабо меняется под воздействием внешних факторов. Пандемия COVID-19 оказала краткосрочное влияние на поведение российской молодежи в сфере здоровья, заставив внимательнее относиться мерам личной гигиены. Здоровьесберегающие практики, специфичные для пандемии, например, антисептики или маски, не укоренились и вошли в «постпандемийный» паттерн лишь у студентов с высоким уровнем ответственности за здоровье.