Публикации автора

Одним из условий эффективного сбора сведений, лежащих в основе доказывания, является способность установления психологического контакта субъектом, осуществляющим расследование преступления, с лицом — носителем криминалистически значимой информации. В основе указанной деятельности лежит правильное понимание и толкование такого юридического термина, как «психологический контакт». Цель — изучение и уточнение понятия психологического контакта в контексте современной криминалистической парадигмы, позволяющего оптимизировать соответствующий вид деятельности, направленный на получение криминалистически значимой информации. Материалы и методы. Анализировались научные работы, посвященные теме психологического контакта, его пониманию и проблемам установления, опубликованные с 2019 г. по 2023 г. Мониторинг был проведен с применением инструмента «расширенный поиск» на сайте elibrary. ru. Результаты и обсуждение. Сегодня в криминалистической науке отсутствует единое, общепринятое понимание психологического контакта, условий, обеспечивающих его установление и эффективное применение. Подвергнуты анализу опубликованные результаты исследований ученых–криминалистов, занимающихся разработкой вопросов, связанных с понятием и сущностью психологического контакта. Изложено авторское мнение относительно сущности психологического контакта; приведены компоненты следственной компетентности, учет которых позволит оптимизировать деятельность по установлению психологического контакта. Выводы. Термин «психологический контакт» является скорее юридическим, нежели психологическим. Оптимальный процесс установления психологического контакта осуществляется с учетом четырех компонентов следственной компетентности: умения своевременно и точно определять верную тактику допроса; грамотного использования разнообразных тактических приемов; умения создать благоприятные объективные и субъективные условия допроса; общекультурной привлекательности следователя. Установление психологического контакта при ведении допроса всегда осуществляется в форме активного взаимодействия следователя и допрашиваемого, при этом представляется не тактическим приемом, а неким условием эффективного производства допроса, которое целесообразно достигать, поддерживать, а при необходимости восстанавливать и укреплять.

Работая над статьей об особенностях русского национализма первой половины XIX в., я обратил внимание на речь В. Н. Каразина, прозвучавшую в 1818 г. в Харькове на заседании Филотехнического общества1. Каразин входил в окружение Александра I в «прекрасное начало» его царствования. Он был основателем Харьковского университета, придерживался либеральных взглядов и смотрел в будущее с оптимизмом. Выделяя два вида «ложного патриотизма», он соотносил первый с наследием Просвещения и Французской революции, а второй – с ксенофобией: «К стыду просвещенной Европы, не в одном царстве находим хулителей царств других. Сие гонение иностранных не есть любовь к Отечеству»