В статье изучаются аспекты, связанные с решением международных экономических отношений во внешней политике независимой Индии. В 1947 г. Индия выходит на международную арену, так как после окончания Второй мировой войны и мощного подъема освободительного движения английское правительство было вынуждено отказаться от сохранения колониальной зависимости Индии. Однако Англия надеялась сохранить какую-то часть экономических и политических позиций в Индии, ставя задачу всемерно ослабить будущее индийское государство как в политическом, так и в экономическом отношении и отвлечь народные массы от революционной борьбы за национальную свободу и независимость. В обстановке массовых выступлений против иностранного владычества летом 1947 г. было достигнуто соглашение о ликвидации колониального режима в Индии. Однако в рассматриваемый период достижение экономической самостоятельности требовало сокращения разрыва в уровнях развития между Индией и основными капиталистическими странами, что вело к увеличению роли внешнеэкономических связей. Преимущественная ориентация на капиталистические рынки и источники кредитов, где существовала жестокая конкуренция, высокие заградительные тарифы, монополия на передовую технологию и оборудование приводила к снижению доли Индии в мировой торговле. Это побуждало ее, во-первых, искать углубления сотрудничества с социалистическими странами, что наиболее наглядно проявилось в советско-индийских отношениях, во-вторых, прилагать настойчивые усилия с целью изменения структуры двусторонних экономических отношений с индустриально развитыми капиталистическими странами и, как следствие этого, стремиться к перестройке международных экономических отношений на справедливой основе.
В марте 2022 г. на фоне обострения геополитической обстановки ряд стран G7 и их торговых партнеров объявили о приостановке режима наибольшего благоприятствования (РНБ) в отношении импорта из России, соблюдение которого является одним из основополагающих правил многостороннего регулирования торговли в рамках Всемирной торговой организации (ВТО). В статье проведен качественный анализ роли РНБ в современной системе правил международной торговли, а также влияния решения о приостановке действия РНБ на российскую внешнюю торговлю и логистику. Наиболее значимым направлением экспорта среди стран, приостановивших РНБ в отношении импорта из России, является ЕС. Установлено, что помимо ТЭК, отраслями, испытавшими наибольшее сокращение поставок в ЕС, являются черная и цветная металлургия, производство драгоценных металлов, производство древесины и изделий из нее. Одновременно прослеживается важный тренд, когда, предполагая дальнейшую санкционную эскалацию, в 2022 г. отдельные санкционеры (в первую очередь, государства ЕС) демонстрировали рост импорта отдельных категорий товаров в стоимостном выражении. Это касалось, прежде всего, металлов - меди, алюминия, никеля и изделий из них, а также удобрений. Статистика 2023 г. демонстрирует более значимое и полномасштабное сокращение российского экспорта в ЕС, которое, однако, сопровождалось значимым компенсаторным действием переориентации России с западных рынков в направлении дружественных партнеров на Востоке (как в 2022-м, так и в 2023 г.). Логистический кризис первых месяцев после начала санкционных атак был по большей части преодолен к концу 2022 года. В относительном выражении наиболее сильный удар был нанесен по грузовым авиаперевозкам, при этом санкции оказались важным фактором переоснащения и оптимизации ключевых логистических узлов.
Цель публикации заключается в системном анализе трансформации уголовно-правовой науки. В ходе исследования использовались общенаучные (анализ, синтез, индукция и дедукция) и специальнонаучные (исторический, социологический) методы познания, а также метод контент-анализа. В процессе подготовки публикации использовались достижения отечественной теории уголовного права, философии, философии права, теории права. Рабочей гипотезой исследования выступает мысль о том, что между научной революцией и трансформацией науки нет принципиально значимых различий. Авторами отмечается, что вопрос о существовании и смене парадигм отечественного уголовного права фактически не исследован. Исследователями установлена тенденция, согласно которой, начиная с 2009 года, влияние политики на уголовно-правовую науку не только не исчезло, но и окрепло. Исходя из общей логики понимания социальных трансформаций, авторами выделено два основных этапа развития отечественного уголовного права начиная с 80-х годов ХХ века, что позволило выделить характерные черты для каждого из предложенных этапов. Сделан прогноз относительно развития отечественного уголовного права в ближайшей перспективе. В ходе исследования авторами проанализированы труды: О. Н. Бибика, А. И. Бойко, Б. В. Волженкина, Я. И. Гилинского, Л. В. Головко, О. С. Гузеевой, Д. В. Гурина, Г. А. Есакова, А. Э. Жалинского, Н. Г. Иванова, А. Г. Кибальника, Т. В. Кленовой, И. А. Клепицкого, В. В. Кулыгина, Н. А. Лопашенко, И. М. Рагимова, Е. Н. Рахмановой, а также иных авторов.
С начала XXI в. политические элиты Польши предпринимали разнообразные усилия по изменению ее положения как транзитной территории между Германией и Россией, а также снижению зависимости от обоих государств. Особую активность на этом направлении проявляла партия «Право и справедливость», традиционно настроенная против развития сотрудничества как с Россией, так и с Германией. В статье анализируются крупные инфраструктурные проекты Польши последних лет, влияющие на ее логистические возможности. В частности, создание новых маршрутов транспортировки углеводородов, появление новых железнодорожных и автомобильных путей, а также развитие портовой инфраструктуры и прокладка новых водных каналов. В результате проведенного анализа делается вывод о том, что большая часть проектов соответствует общим целям ЕС по повышению связности государств-членов. Значительная стоимость многих из этих проектов позволяет предположить, что они были бы практически не осуществимы без финансовой поддержки структурных фондов ЕС. Это, в частности, подтверждается на примере такого важного проекта, как трасса Via Carpatia, задуманная еще в первом десятилетии XXI в., но фактически не строившаяся до появления интереса ЕС к проекту. В этом контексте такие межгосударственные форматы с участием Польши, как Инициатива трех морей, прежде всего инструментом лоббирования внутри ЕС межгосударственных инфраструктурных проектов Центральной и Южной Европы. Одновременно Польша развивает инфраструктуру своих балтийских портов, способных создать конкуренцию контейнерным терминалам Германии в Северном море. При этом запуск некоторых громких инициатив в области развития судоходства скорее продиктован внутриполитическими целями демонстрации заботы о повышении суверенитета Польши и мало обоснован экономически. В целом, усилия Польши направлены на использование преимуществ широкого выхода к Балтийскому морю для создания логистических коридоров в направлении континентальных государств Центральной Европы.
Конфликт в Сахеле, начавшийся в 2012 г., тесным образом связан с феноменом транссахарских нелегальных потоков, пролегающих через Мали, Нигер и Ливию. Эти потоки представляют собой вид транссахарской торговли, в настоящее время состоящей из набора трафиков: наркотрафика, трафика мигрантов, трафика нелегально добытого золота. В данной статье рассматривается фактор этих потоков в конфликтной политэкономии Сахеля. Утверждается, что появление и интенсификация этих потоков усилили межэтнические и внутриэтнические противоречия между основными племенами, задействованными в этой торговле: туарегами, арабами и тубу. Используя теоретико-методологические наработки по политэкономии конфликтов, авторы показывают: эти потоки не только поддерживали деятельность вооруженных этнических группировок, но сами по себе предоставляли возможность традиционно маргинализированным группам пересмотреть свое положение в социально-экономической иерархии. Этот феномен анализируется в статье на примере трех взаимосвязанных регионов: севера Мали (Азавад), севера Нигера (Агадес) и юго-запада Ливии (Феццан). В статье также рассматривается эволюция географических маршрутов нелегальных потоков и стратегий государственных акторов по их кооптации. Авторы приходят к выводу о центральном характере этих потоков не только в рамках политэкономии конфликта в Сахеле, но и в целом для экономики пустынных регионов, что говорит об устойчивости феномена транссахарской нелегальной торговли.
В 2024 г. в Катаре объявили о третьем значительном расширении национального производства сжиженного природного газа (СПГ), запланированном на ближайшие шесть лет. Хотя это решение и соответствует аналогичным тенденциям в других странах - производителях СПГ, таких как Соединенные Штаты, его обоснованность и целесообразность вызвали серьезные сомнения, связанные с возможными изменениями баланса на рынках сжиженного природного газа, особенно с точки зрения переизбытка предложения и негативного ценового давления. Для катарского производителя основные риски связаны именно с ожидаемым переизбытком предложения СПГ, который может создать трудности как для заключения долгосрочных контрактов, воспринимающихся правящей элитой эмирата как гарантия стабильных инвалютных поступлений в бюджет, так и для повторной долгосрочной контрактации дополнительных объемов СПГ, поставляющихся Дохой по контрактам, чей срок действия истечет в период 2025-2035 гг., когда будут введены в эксплуатацию новые производственные мощности СПГ в других странах. Вместе с тем проведенное исследование показало, что стратегия Катара является дальновидной и выходит за рамки ожидаемого кризиса избыточного предложения в конце 2020-х гг., охватывая период 2030-2050 годов. Прогнозируемый профицит может быть временным, и ближневосточный экспортер, по-видимому, имеет все возможности для адаптации к рыночным условиям. Этот проактивный подход «ва-банк» направлен на увеличение доли Катара на рынке СПГ. Арабский производитель сможет опередить конкурентов, как только переизбыток предложения будет устранен и ситуация стабилизируется. В то же время недавнее решение расширить инфраструктуру по производству СПГ окажет существенное влияние на отношения Катара с США, ЕС и Китаем, повысив роль последнего как потенциального партнера эмирата и ослабив его связи с ЕС.
Сегодня, в условиях цивилизационной войны, экономических санкций и эскалации конфликта на Украине со стороны Запада, перед российским обществом наиболее остро стоит проблема образования – воспитания социально – зрелой, гармоничной личности – гражданина, ибо наличный человеческий материал неадекватен задаче возрождения могучей, суверенной России, т. е. государства – цивилизации, имеет недостаточно высокий интеллектуальной и изобретательский потенциал для этого и слишком низкую степень надёжности. Речь идёт не об отдельных умных, талантливых, надёжных людях и героях, каких у нас в России много, а о десятках миллионов людей со сниженной энергетикой субпассионариев – конформистов с несформированным историческим самосознанием и психологией «квалифицированного потребителя», взращённых в российской образовательной системе в эпоху либерализма, которые идеологически абсолютно несовместимы с нашими традиционными цивилизационными ценностями. Именно это обстоятельство в отечественном этногенезе, вкупе с традиционной болезнью «европейничанья» отечественной элиты и негативными особенностями двойственного русского национального характера (низкопоклонство), и явилось, - по мнению известного учёного-социолога А. А. Зиновьева, - причиной обрушения (дважды) российской государственности в ХХ веке. И это, русская Смута начала ХХ века (1905-1921) и конца ХХ века (1985–2000). Поэтому, главной проблемой либеральной России, на сегодня, является формирование – воспитание социально-зрелой, качественной личности – гражданина, способной думать (размышлять), предвидеть, способной жить хорошо, т. е. праведно и созидательно, своевременно и адекватно отвечая на демонические «угрозы – вызовы времени». Однако необходимо признать, что если ребёнку, подростку не обеспечить нормальные условия воспитания в семье и школе, то он будет обречён нести на себе клеймо умственной и нравственной порчи. А ведь образование и воспитание – ключевая функция государства и существуют в России для обеспечения общественного развития. Актуальность статьи заключается в том, что мы довольно подробно и обстоятельно перечисляем в ней основные факторы эндогенного и социального характера, влияющие на уровень индивидуального и социального здоровья в эпоху агрессивной глобализации, которые могут, при их недооценке правящей российской властью, вызывать ослабление институтов семьи и социализации, а также негативно влиять на воспитание гармоничной личности, на здоровье детей и молодёжи (эпигенетика), вызывая микроальтерации развития, т. е. нарушения развития на клеточном уровне. Причём, влияние этих тератогенных факторов могут быть необратимыми и вызывает ментальные нарушения, которые могут быть стойкими. Устранение этих различных негативных факторов и их купирование российским государством и обществом значительно улучшит физическое и психическое здоровье наших детей, которые сегодня дети, а завтра народ, а также смягчит напряжённую социальную атмосферу в российском эмоционально неустойчивом обществе, повысит его устойчивость и надёжность в условиях социокультурной мутации и турбулентности экономического развития России в XXI веке.
В статье исследуется эволюция образов Северного морского пути в современном российском официальном дискурсе. Проведенный контент-анализ ключевых документов стратегического планирования и выступлений первых лиц государства в 2008-2024 гг. демонстрирует устойчивый рост внимания к Северному морскому пути с 2012 г., которое стало особенно выраженным в 2020-х годах. Законодательное закрепление определения Северного морского пути в 2012 г. как «исторически сложившейся национальной транспортной коммуникации» в редакции Федерального закона № 132-ФЗ не привело к его унифицированному употреблению в официальном дискурсе. Напротив, начали складываться различные «образы Северного морского пути». Главная дилемма политики России в отношении Северного морского пути - «интернационализация vs. национализация» - в 2010-х гг. проявилась в официально-дискурсивной плоскости посредством двух конкурирующих образов. Первый из них - «национальная транспортная коммуникация России в Арктике» - практически идентичен законодательной дефиниции, хотя появился ранее, и фигурирует в документах стратегического планирования, касающихся Арктики и вопросов национальной безопасности. Второй - «(международный) транспортный (транзитный) коридор» - сформировался в 2018-2019 гг., и его появление хронологически совпало с резким скачком грузооборота по Северному морскому пути после ввода в эксплуатацию «Ямал СПГ» в конце 2017 года. Он появляется в документах преимущественно социально-экономической направленности, которые ориентированы на внутреннюю аудиторию - органы государственной власти. Несмотря на конкуренцию образов в российском официальном дискурсе, в целом наблюдается преемственность представлений о Северном морском пути. При этом по мере инфраструктурного развития Северного морского пути в них отражается его эволюция от транспортного маршрута внутрироссийского значения до конкурентного на мировом логистическом рынке.
Статья посвящена анализу мероприятий, спланированных и осуществленных в 1863-1865 гг. генерал-майором Русской императорской армии М. А. Кундуховым и командованием Кавказской армии с целью предотвращения вооруженных выступлений горцев в Ичкеринском, Аргунском, Чеченском и Ингушском округах Терской области, которые могли возникнуть при строительстве новой линии укреплений на землях горцев. Особое внимание автор уделил эффективности мер информационно-психологического воздействия, реализованных с целью уменьшения социальной базы антироссийского повстанчества в регионе и склонения враждебно настроенных местных жителей к переселению в Турцию. Новизна статьи определяется выбором в качестве объекта исследования содержания комплекса мероприятий информационно-психологического воздействия, осуществленных М. А. Кундуховым и начальником Терской области генерал-лейтенантом М. Т. Лорис-Меликовым с целью предотвращения возмущения жителей Терской области. Автор на конкретных примерах показывает, как завоеванный М. А. Кундуховым авторитет, проявленный им политический такт и глубокое знание традиций и психологии местного населения позволили оказать выгодное влияние на психику и поведение враждебно настроенных по отношению к России чеченцев и карабулаков, склонить их к добровольному выезду в Оттоманскую Порту. Актуальность предложенной автором темы объясняется сложностью и напряженностью этнополитической ситуации на Северном Кавказе в контексте сегодняшнего глобального противостояния Российской Федерации и коллективного Запада. Геополитические противники России по-прежнему рассматривают регион как точку приложения подрывных усилий, нацеленных на разрушение таких важных аспектов национальной безопасности РФ, как межнациональное и межконфессиональное согласие. Упреждающие действия в информационно-психологической сфере, направленные на предупреждение этнорелигиозного экстремизма, являются приоритетной задачей как местной, так и федеральной власти.
С 2017 г. государства ЕС и НАТО ведут дискуссию о формировании «военного Шенгена», подчеркивая важность интеграции усилий для оперативного реагирования на потенциальные кризисы на восточном фланге альянса. В условиях обострения противоречий между Россией и Западом данная тема обретает еще большую актуальность. Цель настоящего исследования - определить роль транспортной инфраструктуры, прежде всего автомобильной и железнодорожной, в обеспечении военной мобильности НАТО в Европе, а также рассмотреть основные направления и форматы сотрудничества в данной области. Особое внимание в работе уделяется проектам «Инициативы трех морей» (Via Carpatia, Via Baltica, Rail-2-Sea), инициативам в рамках Трансъевропейской транспортной сети (TEN-T) и программам Постоянного структурированного сотрудничества по вопросам безопасности и обороны (PESCO). На основе концепции секьюритизации автор демонстрирует механизмы, через которые гражданские проекты приобретают военную значимость, формируя инфраструктуру двойного назначения. Сделан вывод о том, что военная мобильность становится ключевой точкой для углубления сотрудничества ЕС и НАТО и открывает новые стратегические возможности для альянса, способствуя быстрой переброске войск и техники к российским границам. Целевая задача ЕС и НАТО - к 2030 г. сформировать в Европе транспортную инфраструктуру, полноценно функционирующую для удовлетворения военных нужд. В среднесрочной перспективе это может создать дополнительные вызовы для России. Соответственно, в заключительной части статьи предлагаются различные пути реагирования.