Новая большая работа известного культуролога, профессора Нью-Йоркского университета Михаила Ямпольского посвящена метаморфозам власти во время перехода от абсолютной монархии к демократии. В книге на материале западноевропейской истории от позднего средневековья до Французской революции исследуется процесс постепенного ослабления магии королевского тела и перенос власти с персоны монарха на безличную структуру отношений между субъектами.
Автор предлагает рассматривать власть с точки зрения ее репрезентации, форм ее представления. Метаморфозы власти исследуются в широком культурном контексте философии, театра и политики. Подробному теоретическому анализу подвергаются проблемы символа и аллегории, мимесиса, суверенитета и т. д. Специальное внимание уделено исключенности суверена из подвластного ему сообщества, создающей символическую связь между королем и палачом, королем и евреями, самодержцем и животными.
Антология представляет собой первое, наиболее полное издание богословского и философского наследия западного Средневековья, предпринятое в России, и включает в себя переводы текстов средневековых философов и богословов. Переводы снабжены научным комментарием, биографическим и справочным аппаратом, словарем латинских богословских и философских терминов и понятий, обширной библиографией по каждому автору, портретами и иллюстрациями.
Антология раскрывает читателю широкую панораму духовной жизни европейского Средневековья от апологетических и комментаторских текстов до мистических трактатов и охватывает целое тысячелетие (с IV по XIV век). Большинство текстов антологии на русский язык переведены впервые.
В этой знаковой книге десять ученых пишут об отношении своих научных исследований к теологии. Они выносят свой опыт и многочисленные результаты экспериментов на рассмотрение теологии смирения – скромного подхода к поиску истины о Боге.
Возможно, этот руководящий принцип поможет нам в новом этапе эволюции, духовного исследования при помощи инструментов науки, которые означались столь продуктивными при изучении физического мира. Книга представляет новую парадигму рассмотрения науки и религии. Авторы показывают, что эти две области знания могут быть объединены в атмосфере взаимопонимания, если мы будем скромнее относиться к общим для них вопросам.
После рассмотрения духовного творения надлежит исследовать творение телесное (ср. В. 50, Введ.). И Писание, [повествуя] о его произведении, упоминает три деяния. Во-первых, деяние сотворения, о котором сказано: В начале сотворил Бог небо и землю и т. д. Во-вторых, деяние разделения, о котором сказано: Отделил Бог свет от тьмы и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. В-третьих, деяние украшения, о котором сказано: Да будут светила на тверди небесной и т. д.
Итак, во-первых, надлежит исследовать деяние сотворения, во-вторых, деяние различения (В. 66), и в-третьих, деяние украшения (В. 70).
После рассмотрения духовных и телесных тварей мы переходим к исследованию человека, который состоит из духовной и телесной субстанций. Вначале мы исследуем природу человека, затем – его происхождение. Что касается природы человека, то у теологов принято рассматривать ее в связи с душой, но не в связи с телом – тело человека исследуется исключительно в связи с его душой.
Поэтому первым объектом нашего изучения станет душа. И так как Дионисий сказал, что в духовных субстанциях надлежит различать три вещи, а именно сущность, силу и действие, то и мы сперва исследуем то, что относится к сущности души, затем то, что относится к ее силам и, наконец, то, что относится к ее действиям.
Когда два с половиной года назад я получил от А. В. Апполонова, которого я тогда еще не знал, письмо с предложением совместной работы над публикацией русского перевода “Суммы теологии” св. Фомы Аквинского, я сперва ощутил некую растерянность, хотя мне сразу же стало очевидным значение такого проекта для русской философии (и вообще для духовной культуры России), а кроме того — для диалога между Русской Православной и Католической Церквями.
С одной стороны, я — при том, что я никогда не воспринимал себя как томиста — вырос (еще со времен моего студенчества в университете Фрибурга (Швейцария) в середине прошлого столетия), так сказать, с книгой св. Фомы под рукой, и даже теперь, когда я занят той или иной философской или теологической проблемой, я часто просматриваю тема Аквината в моей библиотеке — а не мог ли он сказать нечто по этому вопросу?
Швейцарский мыслитель и богослов Ханс Урс фон Бальтазар (1905—1988) посвятил свой труд богословию истории, воспринимаемой нами — в рамках нашего земного существования — в качестве фрагмента. Вслед за блаженным Августином Бальтазар делает попытку усмотреть в историческом развитии человечества «направление к целому». Вопросы о времени, его средоточии и конце, проблемы открытого разума и Божественного откровения, иудеев и язычников и мн. др. осмысляются в книге христоцентрически. «Каждый осколок будит мысль о целом сосуде», говорит автор и разворачивает перед читателями грандиозную перспективу работы Святого Духа по стативанию, собиранию разрозненных фрагментов в единое целое Божественного замысла.
Первое в истории отечественного образования учебное пособие по университетской (или светской) теологии, введенной в систему государственного образования России в 2000 г. Структура пособия соответствует общим разделам и направлениям богословской науки. Центральными являются темы основного (естественного), догматического и нравственного богословия, а главным методологическим принципом — диалог между православным богословием и русской религиозной философией как одним из определяющих источников университетской теологии в России. Содержание каждого раздела включает в себя как общие справочно-энциклопедические сведения, так и основной проблемный материал, раскрывающий тему в живом, дискуссионном ключе.
В Приложении помещены справочно-энциклопедические статьи по основным понятиям и источникам университетской теологии, а также Программа дисциплины «Введение в специальность (теологию)», рекомендованная отделением теологии Учебно-методического объединения университетов России.
Книга предназначена для теологов, культурологов, философов, историков.
Итоговое сочинение наиболее знаменитого схоларха поздней платоновской Академи Прокла (V в.) посвящено теологическому истолкованию философии Платона, основанному на ее сопоставлении с орфическими текстами и с откровениями «Халдейских оракулов». Автор в своем изложении теологических доктрин словно бы суммирует все достижения эллинской философии в области интерпретации божественного.
Основой для рассуждений в публикуемом трактате является все многообразие знаний, накопленных за тысячелетнюю историю развития античной философии, и потому он оказывается не только оригинальным сочинением, глубоко и полно освещающим философию Платона, но и своего рода энциклопедией эллинских философских учений. На русском языке публикуется впервые.
Издание предназначено для специалистов в области истории философии, а также для широкого круга читателей, интересующихся духовной культурой античности.
Цель данного изложения истории богословия состоит в том, чтобы представить первое введение в христианскую догматическую литературу и описать стадии ее развития. Таким образом, термин «история теологии» обозначает раздел истории идей, в котором рассматриваются источники христианской традиции и исследуется отражающееся в них развитие идей.
В континентальном богословии иногда различают «историю догмата», описывающую развитие раннего христианского учения, и «историю теологии», относящуюся к периоду нового времени (после Реформации). Это деление, которое по существу представляется недостаточно обоснованным, довольно ясно показывает, что выражение «историю догмата» едва ли является подходящим для обозначения данной сферы исследований.
Принимая во внимание современное деление богословских дисциплин, выражение «история теологии» может также показаться неподходящим в данном контексте, но поскольку термин «теология» также используется для обозначения собственно толкования веры, как в ее древней, так и в современной форме, можно вполне использовать выражение «история теологии» в вышеприведенном смысле слова.