Статья посвящена последним исследованиям памятников эпохи Улуса Джучи на территории Западного Казахстана. Исследование памятников развитого и позднего Средневековья проводилось по трем основным направлениям: обработка и анализ имеющихся материалов, полученных в результате исследований по территории области со второй половины XIX века по нынешнее время, проведение разведочных мероприятий по выявлению наиболее перспективных районов расположения золотоордынских памятников и рекогносцировочные раскопки. Обследование по Уило-Кобдинскому локальному микрорайону было связано с исследованием крупного некрополя и поселения Коптам, окрестностей культового мавзолея Абат Байтак. Расположенный на берегу Каргалинского водохранилища мавзолей Кызылтам также в позднем Средневековье был маркером центра крупной кочевой группы. На памятниках Улуса Джучи отчетливо прослеживаются этапы постепенной исламизации населения, когда погребальный обряд проходит «стандартизацию», а в комплектах инвентаря наблюдается распространение общей моды, так называемого «имперского» стиля. По погребальным памятникам прослеживается принудительная переселенческая политика монгольских ханов, присутствуют объекты, связанные с южносибирским населением.
В данной работе речь пойдет об одном редком типе находок на золотоордынских городищах. Это амулеты с «магическим квадратом» на одной стороне и арабографической надписью на другой. «Магический квадрат», изображенный на этом типе амулетов, является квадратом третьего порядка и отражает суфийские магические представления и способы общения со сверхъестественными силами методом числовой и буквенной шифровки. Вторая сторона амулетов содержит надписи, очевидно связанные с квадратом на обороте. На двух амулетах представлены две различные надписи, для каждой из которых предложены варианты перевода. Судя по их содержанию, они представляли собой охранительные молитвы-дуа. Наиболее вероятно, что данные находки на городищах связаны с распространением суфизма в городах Золотой Орды.
В середине I тыс. до н. э. фиксируется значительное увлажнение степей по сравнению с предшествующим сухим и более холодным периодом. Биопродуктивность степных и лесостепных территорий в это время стала очень высокой, что привело к значительному росту населения Минусинских котловин и стимулировало заселение тагарцами обширных лесостепных пространств Южной Сибири. Расширение на север области тагарского расселения привело к завершению изолированной, «тепличной» инкубации раннетагарских традиций, динамика трансформации которых (погребальных в том числе) в значительной степени детерминировалась как внешними факторами, так и внутренними процессами развития тагарского общества. Значительную роль в этом сыграли иные по сравнению с Минусинской котловиной геоморфологические условия новых для тагарской культуры территорий в лесостепи, а также кризис перенаселения. Кардинальное изменение погребального обряда: распространение коллективных могил - склепов, содержащих порой от нескольких десятков и до сотен захороненных в несколько слоев. Это были квадратные в плане большие погребальные камеры со срубами в несколько венцов и бревенчатым, в несколько накатов, перекрытием. Во многих поздних комплексах рост могил с кремацией. Решающее значение в процессе культурогенеза населения степей и лесостепей Южной Сибири в эпоху железа должно отводиться миграционным процессам - движущему фактору культурогенеза сменяющих друг друга социумов начиная с эпохи палеометалла Минусинских котловин.
Предметом данной статьи является уникальная для болгарских земель золотая монета, обнаруженная при раскопках крепости Кокалянски Урвич недалеко от Софии. Она была отчеканена по приказу индийского султана Мухаммада бин Туглука, правившего в Дели между 1325 и 1351 годами. На одной стороне начертаны панегирики аббасидскому халифу Аль-Хакиму II в Каире, номинальному лидеру всех мусульман мира в то время. Монета имеет высокий карат и необычно большой для наших стран вес - 11,05 г. Золотые монеты этого правителя называются динарами, танками или мухрами и считаются основным средством платежа. Монета из Урвича, по-видимому, является самой западной находкой известной на сегодняшний день золотой индийской монеты. Эти памятники проникают главным образом через государство Золотая Орда, с которым Болгария была связана на протяжении десятилетий в ХІІІ в. Интересно подсчитать стоимость золотого индийского динара делийского султана Мухаммада бин Туглука на тогдашнем болгарском рынке. По золотому содержанию его можно было обменять более чем на шесть современных византийских иперпирей, что составляет около 120-130 серебряных аспри с первых двух чеканок царя Ивана Александра Асена. Находка показывает экономические связи Второго Болгарского царства со странами Азии в ХІІІ-ХІV вв.
Исследование предпринято с целью реконструкции караванных путей через степи Центральной Евразии, связывавших в древности и средневековье Центральную Азию с лесными и лесостепными районами Зауралья и Западной Сибири. Восстановление маршрутов караванных путей возможна при синтезе археологических, письменных, картографических источников, данных топонимики, географии. При этом необходимо учитывать два постоянных фактора: «естественные коридоры» через крупные природные препятствия и особенности вьючных животных, которые использовались для перевозки грузов. Исходной базой для этих реконструкций могут служить картографические материалы XVIII - начала XX в. Результатом работы стало восстановление маршрутов основных караванных путей через степи Центральной Евразии, которые могли использоваться в древности и средневековье.
Данная статья разделена на две части и рассматривает пазырыкскую культуру с точки зрения китайских исследователей. Первая часть включает в себя перевод и публикацию работ на иностранном языке, которые можно разделить на два этапа: под руководством правительства (период 1950-1980 гг.) и спонтанный перевод, сделанный китайскими научными сотрудниками в XXI веке. Вторая часть описывает непосредственно исследования китайских ученых по пазырыкской культуре. Китайские ученые проделали большую работу, но тем не менее остаются некоторые проблемы. Самая заметная из них заключается в том, что китайские ученые не вполне понимают пазырыкскую культуру. Причина кроется в том, что китайские исследователи недостаточно осведомлены о научных работах советских и российских ученых. Чтобы понять направление будущих изысканий, нам следует проанализировать процесс исследования пазырыкской культуры в Китае.
Методология исследования подразумевает философское осмысление специфических свойств «повседневной театральности» в контексте анализа некоторых патологических паттернов мышления (расстройств личности). Патологические паттерны мышления человека способствуют утрированному проявлению «театральной» природы человека и по этой причине представляют уникальный шанс для глубокого осмысления ключевых характеристик, свойственных феномену «повседневной театральности». Предметом исследования является философское осмысление феномена «повседневной театральности» в контексте его возможных патологических вариаций (например, синдрома множественной личности и гистрионной патологии). В работе поднимается проблема генезиса феномена и подчеркивается связь “театральной” природы человека с психикой. В статье разрабатывается тезис, согласно которому не только в обыденных, но и в условиях личных диссоциаций, именно драматическое поведение и инструменты «театральности» помогают адаптироваться к окружающему миру, формировать представление о себе как о «персоне», сохранять ощущение эмоциональной безопасности. Среди методов следует отметить аналитический, критический, дескриптивный, интерпретационный, компаративистский методы, метод аналогии и междисциплинарный подход. Новизна работы заключается в обращении к некоторым патологическим паттернам мышления с последующим философским осмыслением примеров диссоциативных расстройств личности с позиции драматических инструментов освоения действительности, театральных средств выразительности как инструментов адаптации и защиты человека. Данный подход позволяет осмыслить феномен “повседневной театральности” глубоко, целостно, многоаспектно. В контексте философских размышлений сформулированы следующие выводы: 1) «Театральную» природу человека сложно представить вне психики, сегментом которой она, скорее всего, является. 2) Связь психики и «театральности» обуславливают биологическое и психическое виды отражений, сила адаптации и поведение. 3) Обращение к биографии Людовика II Баварского позволило подчеркнуть адаптационную силу воображения, грезы, ролевого поведения, а также “убегания” от реальности с помощью театральных средств ее замещения. 4) Обращение к биографии Билли Миллигана позволило отметить адаптационную силу внутреннего подвижного коммуникационного пространства, мимикрии, драматического представления, ролевого поведения, силы воображения как уникальных качеств, свойственных “повседневной театральности”. 5) Анализ отдельных диссоциативных патологий показал востребованность «сценических», драматических средств выразительности для компенсации, защиты и адаптации пациента к трудным жизненным предлагаемым обстоятельствам.
Статья фокусируется на феномене виртуального самопознания через практики кинни-культуры в цифровой среде. Для выработки терминологии для анализа коммуникации в кинни-культуре авторы обращаются к идеям философской антропологии Людвига Фейербаха. Предметом анализа является процесс создания «кинлистов» - индивидуализированных подборок персонажей массовой культуры, с которыми молодые пользователи эмоционально и идентификационно связывают себя. Проводится аналогия между составлением психологического автопортрета и самопознанием в фейербаховской “психологии сердца”. Центральное внимание уделяется тому, как киннинг выступает коммуникативной практикой, связывающей внутренние субъективные конструкции индивида с внешними медиациями и текстами. Это позволяет рассматривать виртуальную идентичность как особую форму саморегуляции и конструирование смысловых образов «Я» в культуре и повседневности. Методологическую основу составляют герменевтический и феноменологический подходы, в том числе реконструкция фейербаховской гносеологии и психологии сердца. Используются интерпретативные стратегии, заимствованные из марксистской критики идеологии, гегелевской диалектики и психоаналитической теории проекции. Анализ ведется с учетом философского контекста (Фейербах, Штирнер, Маркс, Фрейд, Грамши) и современных цифровых коммуникативных практик. Новизна статьи заключается в приложении идей классической философской антропологии к анализу современных интернет-практик самоидентификации. Практика киннинга описана документально и феноменологически достоверно. Показано, что практика киннинга воспроизводит механизм самопознания, описанный Фейербахом: субъективные качества проецируются на образы массовой культуры, формируя виртуальную персону как матрицу самореференции. Сделан вывод о релевантности фейербаховской теории проекции для философского осмысления идентичности в цифровую эпоху. В статье описан процесс формирования субъекта современных социальных практики - виртуальной персоны. Модус бытия виртуальной персоны является принципиально не-индивидуальным, таким образом, мы имеем и не-индивидуальную личность, результат коллективного социального творчества. Обосновано указывается необходимость дальнейших феноменологических, социологических, антропологических исследований виртуальной персоны.
Современный мир характеризуется взрывным усложнением взаимосвязей человека, технологий и общества (алгоритмы, цифровые платформы, искусственный интеллект, социальные сети), порождающим феномен техносоциальной сложностности. Эта сложностность проявляется в непрозрачности систем, непреднамеренных последствиях, потере контроля и новых формах отчуждения. Статья предлагает анализ этой проблемы сквозь призму философии мыслителя в области техники и технологических новшеств Жильбера Симондона. Автор утверждает, что техносоциальная сложность - это не просто внешний вызов, но прежде всего кризис традиционных процессов индивидуации. Опираясь на ключевые концепции Симондона (индивидуация, доиндивидуальное поле, трансдукция, человеко-машинные ансамбли) статья показывает, как современные технологии создают интенсивные напряжения в «доиндивидуальном», с которыми существующие индивидуальные и коллективные формы не справляются. В этом случае сложностность возникает как проблемное поле незавершенной фазы индивидуации множества элементов (людей, групп и технических систем). Методологическая основа исследования строится на неразрывном единстве онтологии, гносеологии и методологии, вытекающем из самой философии Симондона и требований анализа сложностности. Исходя из этой основы, в статье будут применяться следующие методы: концептуальный анализ, философская герменевтика и теоретическое моделирование. Концептуальный анализ обеспечивает теоретический фундамент и аналитический язык, а теоретическое моделирование на его основе создает инструмент для анализа сложностности. В статье критикуются упрощенные подходы (детерминизм, конструктивизм, редукционизм), усугубляющие культурный разрыв и отчуждение. Демонстрируется как симондонианский взгляд, видящий в технике активного совместного участника становления реальности в рамках неразделимых ансамблей, позволяет понять динамику сложностности и ее негативные эффекты (дезориентация, потеря агентности). В качестве пути преодоления кризиса статья предлагает симондонианские ориентиры: развитие «культуры техники» (понимание генезиса и логики систем), проектирование для открытой конкретизации технологий (адаптивность, ремонтопригодность, модульность), создание ансамблей, основанных на усилении человеческих способностей, и поддержку трансиндивидуальных практик коллективной индивидуации. Ключевой вывод: работа с техносоциальной сложностностью требует признания ее как поля напряжений, требующего новых форм метастабильной индивидуации человека, техники и общества в их неразрывной связи.
Предметом исследования статьи является философско-теологическая модель человека как образа и подобия Божьего Ансельма Кентерберийского, представленная им в трактате “Почему Бог стал человеком”. Ансельм, в отличие от восточных богословов, утверждает необходимость воплощения человека в ипостаси Слова (Логоса), что позволяет сохранить целостность каждой природы и соединить Бога с человеком без трансформации или смещения природ. Воплощение Бога в человеке рассматривается им как необходимость (necessitate), исходящая из самого Бога, чтобы «вернуть жизнь миру». Смерть Бога-Сына в модели Ансельма выступает в качестве божественной необходимости реализовать собственное бытие через человека, которая в свою очередь делает возможным существование самого человека. Подобный антропоцентрический взгляд открывает в Средневековье фундамент для последующего развития дискурса о человеке в эпоху Возрождения. В статье применяются методы философского и теологического анализа, а также сравнительно-исторический подход для исследования концепций обожения в средневековой мысли. Также в работе применяются методы концептуального анализа и интерпретации метафор. Эти методы позволяют проследить развитие идей о дифференциации, свободе и самопознании в рамках средневековой философско-теологической традиции. Научная новизна данного исследования заключается в комплексном и междисциплинарном анализе концепций обожения и Богочеловека, объединяющем историко-богословский, философский и методологический подходы. В частности, оно впервые систематически сопоставляет восточные и западные традиции, выявляя их сходства и различия в понимании роли Воплощения, природы человека и процесса обожения, а также анализирует метафизические основы этих учений с учетом развития схоластической мысли. Кроме того, в работе предлагается новая интерпретация Воплощения как онтологической основы бытия человека и Бога, а также раскрывается влияние этой концепции на формирование современных представлений о человеке в контексте христианской антропологии и теодицеи. Таким образом, исследование вносит значительный вклад в развитие теологических и философских дискурсов, расширяя понимание взаимосвязи между божественным и человеческим началом через призму обожения и Воплощения.