SCI Библиотека

Статья посвящена рецепции понятия «тело без органов» в текстах зарубежных теоретиков архитектуры конца XX в., в частности - А. Графланда, И. де Сола Моралеса и Г. Линна. Интерес архитекторов и теоретиков к данному понятию возник на фоне распространения САПР, а также в результате утверждения в массовом сознании новой парадигмы реальности. И. де Сола Моралес использует данную концепцию для описания архитектурной образности в эпоху позднего капитализма. Теоретик полагает, что обращение к данной концепции выявить скрытые механизмы, формирующие связь между архитектурным объектом и различными измерениями жизни общества. А. Графланд использует понятие «тело без органов» для интерпретации небоскреба «Даунтаун Атлетик клаб» описанного Р. Колхасом во второй главе работы «Нью-Йорк вне себя». А. Графланд отмечает, что «телом без органов» этого здания может являться его программа. Г. Линн обращается к концепции «тела без органов» в обосновании собственной стратегии формообразования, которая предполагает создание гибких топологических структур, форма которых подстраивается под конкретное окружение. Эти объекты носят название «блобов» и создаются архитектором при помощи специализированных компьютерных программ. «Тело без органов» архитектуры, с точки зрения Г. Линна - это проекция будущего здания на экране монитора, которое можно адаптировать под любые потребности, а также подчинять любым условиям и требованиям. Указанные авторы используют термин «тело без органов» в разных контекстах. Тем не менее, обращение к данному теоретическому конструкту во всех трёх случаях объединено общей целью - указать на зависимость архитектурной формы от внешних сил и процессов.

Кризис, который переживала модернистская парадигма в архитектуре во второй половине XX в., породил множество концепций, предлагающих выход из «бесплодия» архитектурной дисциплины. Одной из них стала концептуальная архитектура Питера Айзенмана, возникшая в русле «лингвистического поворота» в архитектурной теории. Специфика осмысления Айзенманом проблемы взаимодействия формы и значения описывается Марио Гандельсонасом как «результат сдвига в преобладающей характеристике архитектуры от семантического к синтаксическому». Картонная архитектура, материальное воплощение на практике идеи концептуальной архитектуры, получает своё методологическое обоснование в ряде ранних проектов Айзенмана - первым из них стал Дом I, или Павильон Баренхольца. Определяя «картонную архитектуру» через «понимание формы как системы обозначений», Айзенман заимствует понятие «глубинной структуры» из трансформационной грамматики Ноама Хомского. Глубинную структуру Айзенман называет «рядом абстрактных формальных закономерностей», который стоит за внешней, фактической структурой сооружения и постигается интеллигибельно. Уже в следующем проекте, Доме II, Айзенман выводит понятие двойной глубинной структуры, подразумевающей возможность двойного прочтения на синтаксическом уровне. Однако, несмотря на внимание к мало артикулированному до тех пор синтаксическому измерению архитектуры и стремление к построению междисциплинарного дискурса, «картонной архитектуре» Айзенмана так и не удалось сместить существующую архитектурную парадигму - концептуальная архитектура продолжала оперировать идеями и установками интернационального стиля.

В статье проанализированы архитектурные особенности и стилистические черты малоэтажной жилой застройки в России. Рассмотрена эволюция этого важного элемента городской среды на различных исторических этапах, начиная с древнерусской эпохи и до современности. Понимание исторического контекста и архитектурных особенностей малоэтажной застройки позволит оценить ее вклад в культурное наследие и создание гармоничной городской среды. В статье уделяется внимание разнообразным историческим источникам, а также результатам предшествующих исследований, посвященных этой теме. Также рассмотрены вопросы сохранения и охраны исторической застройки, и взаимодействия малоэтажной жилой застройки с современными требованиями и городской инфраструктурой. Методологическую основу данного исследования составляет анализ исторической литературы. Проводится сравнительный анализ и описание объектов малоэтажной жилой застройки. В результате исследования предлагается восстановление обычаев и традиций в строительстве современных жилых домов. Развитие малоэтажной и среднеэтажной жилой застройки в исторических городах России играет важную роль в сохранении архитектурного наследия, создании комфортной городской среды и улучшении качества жизни жителей. Это позволит сохранить уникальность и привлекательность исторических городов, сохранив их для будущих поколений.

Мы наблюдаем как изменяется роль архитектора и дизайнера в проектной деятельности, все меньше разговоров о «звездной» архитектуре и все больше внимание к проблеме индивидуации заказчика через проектирование его окружения. Рационально-функциональный подход в таком ключе теряет свою значимость, открывая поиски для методологий, включающих в себя психоаналитические техники работы с клиентом. Гуманистический кризис архитектуры, связанный с избыточным применением технологий и научной рациональности должен преодолеваться подключением иррациональных парадигм, основанных на глубинном изучении человеческой психологии. Архитектор и дизайнер в такой парадигме становится больше врачом и психологом, исследующим «дерево» архетипов и создающим среду, в которой заказчик будет легко осуществлять свои желания и влечения, осуществлять индивидуацию и укрепление самости

В статье рассмотрены некоторые актуальные современные феномены и тенденции в архитектуре и проектировании, а именно эффект Бильбао и использование фракталоподобных структур в архитектурном проектировании, применительно к градостроительству, развитию и повышению инновационного потенциала территорий. Указанные явления и тенденции рассматриваются в аспекте повышения выразительности архитектурного облика города и его притягательности для туризма. Проанализирована возможность достижения запланированного эффекта Бильбао и повышения инновационного потенциала территории при помощи комплексного подхода, включающего использование фракталоподобных структур.

Статья посвящена элементам сирийских городов, которые выросли на протяжении веков и были интеллектуальным, религиозным, научным и коммерческим центром для многих цивилизаций, наиболее важными из которых являются греческие, римские и исламские формы зданий и их использование. Целью настоящего исследования является анализ особенностей формирования элементов планировочной структуры исламских городов, оценка ее современных проблем и поиск возможных перспективных направлений их решения.
Данные и методы. Основным методом исследования, который был задействован в данной работе для микроуровня, является абстрактное моделирование.
Полученные результаты. Архитектурные преимущества исламской эпохи сирийских городов после взятия мусульманами их под свой контроль, которые заключаются в переработке римских идей инженерии этих городов, создании на их основе новых городов с применением конкретных характеристик и элементов, взятых от эпохи Османской империи.
Вывод. В статье освещаются элементы, которые составляют исламские города в целом, особенно сирийские города, такие как мечети, школы, общественные бани, текие, бимаристан, ханкан, общественные здания (альбакой), жилые кварталы, религиозные здания и святыни, и наиболее важные методы городского планирования и архитектурного проектирования пространства каждого здания, используемые при его строительстве и развитии, на примере городов Дамаск и Алеппо.

Потребность в трансформации форм архитектурного произведения под влиянием изменяющихся условий — нередкая проблема в жизни памятника архитектуры. Вопреки сложившимся традициям охраны памятников, в последние десятилетия это начинает вызывать не только какие-то новые дополнения к историческому объекту, но частичное изменение самого памятника, исторических особенностей, послуживших основанием для его охраны. На примерах Антверпена, Москвы, Вены, Мадрида рассмотрены преобразования разного масштаба, указывается, что новая тенденция наиболее заметно проявляется по отношению к наследию конца XIX — середины XX в. В статье подчеркивается, что причину трансформаций можно увидеть в прагматических трудностях поддержания растущего количества поздних памятников, а также в идеологии глобализма, скептически оценивающего значение исторического наследия.

Статья посвящена вопросам современного понимания задач сохранения и использования памятников архитектуры. В начале XXI в. повысилась актуальность решения вопроса
о том, что составляет культурную ценность памятника, что должно быть предметом его охраны. Современная практика показывает, что сохранение объекта наследия как совокупности его историко-культурных достоинств — это сложная задача, особенно если параллельно решаются проблемы приспособления памятника к современному использованию. Появляется тенденция сузить задачи сохранения наследия, чаще всего за счет уменьшения поддержки «общего решения» и акцентирования роли сохраняемых и реставрируемых фрагментов и деталей. Примеры, рассмотренные в статье, показывают, что определение предмета охраны играет сегодня важнейшую роль в приспособлении исторического здания, в сохранении или трансформации его образа.

Динамические процессы среды жизнедеятельности, рост пригородных поселений,
изменения, связанные с социально-экономическим развитием крупных городов, порождают возникновение новых «пограничных» жилых планировочных единиц. В теории и практике градостроительства формируются новые подходы к развитию пригородных зон, акцентируется роль стратегического планирования так называемых окраинных поселений, их статус, типология, модели развития. В статье предлагается к обсуждению обзор новейших морфологических типов пригородных жилых планировочных единиц, основанный на изучении палитры современной практики воплощения (на примере города Красноярска).

Профессиональное понимание «природно-ориентированных» градостроительных объектов радикально разнится с практикой проектирования жилых районов массового домостроения. Происходит безудержное уплотнение новейших районов, возрастает скорость возведения жилища, как бы в выполнение национальных программ по доступному жилищу и созданию комфортной среды жизнедеятельности. При этом наблюдается лишение граждан развернутого предложения по выбору типов квартир, элементарных условий ежедневного кратковременного отдыха «на пороге города», доступности сред и системы объектов социальных гарантий. Отдельной проблемой нужно считать отсутствие общественных пространств и ориентацию на некое соседство с природными фрагментами. Не происходит внедрения конструктива умной архитектуры, решающей территориальные инженерные проблемы, например, остроумно и мастерски применяемые в конструктах «парков дождей» в структуре отдельных архитектурных объемов, идей закрытых жилых эко-фабрик, снижающих нагрузку загрязнения города, и многих других, формирующих уникальные архитектурно-градостроительные комплексы. Прослеживается несоответствие возвышенных идеологем, содержащих стратегические «формулы» уникальных природно-ориентированных сред жизнедеятельности современного жителя мегаполиса формализованным решениям жилищной «массы».