SCI Библиотека

Статья посвящена изучению контекстуально обусловленной церковной лексики как части лексической категории «церковная лексика». Целью настоящей статьи является рассмотрение примеров контекстуально обусловленной лексики на материале русского и английского языка с целью установления их принадлежности к категории «церковная лексика». Для достижения данной цели в рамках настоящего исследования проводится анализ конкретных контекстуально обусловленных лексических единиц, анализ лингвистического и экстралингвистического контекстов, а также теоретический метод исследования - синтез информации, полученной в ходе изучения материала. В качестве теоретического материала настоящего исследования выступают диссертации, монографии и научные статьи отечественных и зарубежных учёных, посвящённые вопросам контекста и контекстуальной обусловленности, а также работы, посвящённые изучению таких лексических категорий как «церковная лексика», «сакральная лексика», «богослужебная лексика». В качестве практического материала выступают материалы, относящиеся к англоязычному художественному дискурсу, а также тексты их переводов на русский язык. В результате исследования было установлено, что ряд лексических единиц, называющих предметы, архитектурные элементы, вещества и явления, не связанные исключительно со сферой церковной жизни, в определённом контексте выступают в качестве единиц, относящихся к подкатегории контекстуально обусловленной церковной лексики, когда используются при описании внутреннего или внешнего убранства церкви и церковной жизни.

Данное исследование представляет собой анализ независимых инфинитивных конструкций в английском языке, с акцентом на их синтаксические, прагматические и стилистические особенности. Эти конструкции выделяются нестандартной формой образования, что позволяет рассматривать их как особую синтаксическую единицу в системе английских предложений. В работе выделены три группы независимых инфинитивных конструкций: 1) инфинитивные конструкции с частицей “to” в начале предложения (To + инфинитив); 2) инфинитивные конструкции с тематическим подлежащим (S + to + инфинитив); 3) конструкции с вопросительной формой “Why + (not) + инфинитив?”. Особое внимание в работе уделяется первой и второй группе инфинитивных конструкций (IIS1 и IIS2), которые до настоящего времени не были предметом всестороннего анализа. В данной статье они рассматриваются на разных уровнях, с выделением специфических языковых особенностей каждой группы, что делает их уникальными с точки зрения синтаксического строения. В работе также проводится сравнительный анализ третьей группы инфинитивных конструкций (ISS3) с синонимичными конструкциями, содержащими личные формы глагола (CSS1 и CSS2), в результате чего были выделены существенные синтаксические, прагматические и стилистические различия между ними, указывающие на очевидную самостоятельность ISS3 в системе английских предложений. Особое внимание в статье уделено изучению прагматической составляющей независимых инфинитивных конструкций, для чего была разработана шкала распределения пяти моделей употребления этих единиц в речи. В указанных моделях преобладают следующие признаки прагматического содержания: восхищение, удивление, приглашение, возмущение, отчаяние, разочарование, удовлетворение, солидарность, раздражение, недоверие. В статье также проведён количественный анализ употребления инфинитивных конструкций всех трёх типов на базе современной англоязычной художественной литературы, что позволило установить преобладание конструкций, содержащих отрицательные иллокутивные акты, а также зафиксирована наибольшая частотность в конструкциях с предикатами, представленными личными формами глагола (CSS1 и CSS2).

Настоящая публикация представляет собой вторую часть статьи, посвящённой логическому анализу форм грамматической модальности в португальском языке. В первой части статьи рассматривались общие вопросы природы модальности в речи и в языке, выделялись номинативный и предикативный уровни языковой модальности, рассматривались способы их морфологического закрепления в португальском языке. В настоящей части статьи проводится анализ модусов предикативной модальности в португальском языке. В основе предикативной модальности лежит истинностная функция предложения. На примерах португальской грамматики показывается, насколько модальная морфология португальского глагола отвечает логическим условиям контекстной истинности предложения в соответствии с законами формальной логики и принципами модальной логики. По аналогии с темпоральным таксисом, в котором действуют законы согласования времён, выделяются и рассматриваются модусы независимого и зависимого модального таксиса, для которых характерна модально-истинностная взаимообусловленность предложений. В независимом модальном таксисе действуют законы классической формальной логики, которые регулируют способы логического истинностного согласования между соотносительными единицами таксиса. Модусы истинностного согласования в независимом модальном таксисе выражают тот или иной тип логического отношения между предложениями - единицами таксиса, а именно: отношение контрарности, субконтрарности или контрадикторности. В зависимом модальном таксисе в силу вступают законы интенсиональной (модальной) логики, которые определяют порядок истинностного подчинения придаточного предложения главному. Истинностное подчинение придаточного предложения главному в зависимом модальном таксисе строится на базе деонтической оппозиции реального и возможного миров. Даётся логическое объяснение, почему в ряде случаев в португальском языке не только виртуальное, но и реальное событие (объективный факт) может маркироваться формой сослагательного (то есть условно неистинного) наклонения. Соответственно, независимый модальный таксис именуется координативным, зависимый модальный таксис именуется субординативным. Статья может быть интересна специалистам в области общего языкознания, логического анализа языка, теоретической грамматики, романского языкознания и португалистики.

Одним из важнейших центров обеспечения качественного академического образования, отвечающим актуальным запросам общества и потребностям государства, на протяжении своей истории оставалось ЛВХПУ им. В. И. Мухиной, ныне Академия им. А. Л. Штиглица, выпускники которой и сегодня высоко держат планку в процессе развития петербургской и российской школ дизайна. Отметившая в этом году шестидесятилетний юбилей кафедра графического дизайна сыграла ключевую роль в формировании нового взгляда на визуальную коммуникацию, способствовала появлению оригинальных дизайнерских решений, сочетающих в себе традиции и современность. Выпускники кафедры стали основоположниками многих направлений дизайна, сформировавших общественное восприятие не одного поколения и отразивших дух времени: от оформления упаковок промышленных товаров до создания объемных комплексных графических систем.

В ноябре 2024 года в художественной галерее «СегодняЗавтра» открылась выставка коллекционного предметного дизайна «МНЕ НРАВИТСЯ». Кураторский проект Ксении Бандориной и Анастасии Шевчук позиционируется как первый научный манифест петербургского коллекционного дизайна. Концепция выставки предлагает зрителю разобраться в феномене и терминологии коллекционного дизайна, понять истоки новейшего явления и перспективы его развития.

С 18 сентября по 2 октября 2024 г. в «Студии 42» в культурном пространстве «Севкабель Порт» в рамках федерального конкурса молодежного дизайна и искусства “Дизайн молодых/Young Design” прошла выставка «Петербургские школы дизайна». Она объединила четыре ведущих вуза Санкт-Петербурга, занимающихся подготовкой специалистов в области дизайна и искусства: Санкт-Петербургскую государственную художественно-промышленную академию им. А. Л. Штиглица, НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург, Политехнический университет Петра Первого и Университет промышленных технологий и дизайна.

В 2019 г. в связи с новым проектом петербургского правительства «Санкт-Петербург — международный центр индустрии моды», Санкт-Петербургским Союзом дизайнеров было принято решение объединить лучших выпускников ведущих ВУЗов Северной столицы по направлению обучения «Дизайн костюма» и продемонстрировать их высокий потенциал перед профильной аудиторией, заинтересованной в развитии индустрии моды в стране.

Промышленный дизайн — уникальный феномен культуры. Выдающийся теоретик дизайна Т. Мальдонадо называет его точкой соединения исключительных и новаторских предложений в отношениях между искусством и техникой [Королева 2021, Maldonado 1949]

Статья посвящена проявлению японизма в европейском и российском костюме периода эклектики и модерна. Термин «японизм» в статье понимается как влияние культуры и искусства Японии на соответствующие сферы в Европе и России. Японизм в дизайне костюма рассматривается в нескольких аспектах: 1) внимание в Европе и России к традиционному национальному костюму Японии как проявление интереса к экзотике ее культуры; 2) воздействие особенностей кроя и силуэта кимоно на европейский костюм второй половины XIX — начала ХХ в.; 3) интерес европейских и отечественных дизайнеров костюма к декору и аксессуарам восточных нарядов. Эти особенности рассматриваются на изделиях коллекций костюма двух музеев — Эрмитажа и Института костюма Киото. В ракурсе темы анализируются произведения ведущих мастеров моды Европы (Ч. Ворт) и России (Н. Ламанова).

Становление дизайна как проектно-художественной деятельности, в основе которой лежит конструирование и создание промышленных объектов, тесно связано с техническими и технологическими новациями, а также с изобретением новых материалов. Их свойства и характеристики учитываются при разработке дизайна любого предмета быта или роскоши. Однако с развитием научно-технического прогресса и появлением инноваций полного вытеснения традиционных, натуральных материалов не последовало. Например, использование дубленной кожи актуально и сегодня. История юфти (русской кожи) тесно связана с эволюцией дизайна и характеристиками материала, способами художественной обработки, в результате повлиявшими на интенсификацию кожевенного производства и на историко-культурное наследие нашей страны. В статье собрана информация об исторических событиях, оказавших влияние на развитие и распространения юфти, а также на примере отдельного экспоната из коллекции Государственного Эрмитажа — курульного стула работы тульских мастеров — рассмотрен дизайн предмета мебели, для изготовления которого использовалась предположительно русская кожа.