В последние десятилетия в аналитической философии появилось немало оригинальных и глубоких исследований на теологические темы. Данная книга подводит определенный итог новейших изысканий, в которых можно видеть синтез предметов рациональной «общетеистической теологии» и специально «христианской философии».
В издании Флинта и Рея читатели найдут современные интерпретации таких базовых вопросов, как вера и наука, авторитет и богодухиновенность Писания, простота, всезнание, темпоральность, всемогущество и моральное совершенство Бога, а также различные аспекты отношения Бога и мира. Провокативность издания определяется включением исламских, иудаистских и конфуцианских тем, которые отдельно в такого рода антологиях не рассматриваются.
Итоговое сочинение наиболее знаменитого схоларха поздней платоновской Академи Прокла (V в.) посвящено теологическому истолкованию философии Платона, основанному на ее сопоставлении с орфическими текстами и с откровениями «Халдейских оракулов». Автор в своем изложении теологических доктрин словно бы суммирует все достижения эллинской философии в области интерпретации божественного.
Основой для рассуждений в публикуемом трактате является все многообразие знаний, накопленных за тысячелетнюю историю развития античной философии, и потому он оказывается не только оригинальным сочинением, глубоко и полно освещающим философию Платона, но и своего рода энциклопедией эллинских философских учений. На русском языке публикуется впервые.
Издание предназначено для специалистов в области истории философии, а также для широкого круга читателей, интересующихся духовной культурой античности.
Цель данного изложения истории богословия состоит в том, чтобы представить первое введение в христианскую догматическую литературу и описать стадии ее развития. Таким образом, термин «история теологии» обозначает раздел истории идей, в котором рассматриваются источники христианской традиции и исследуется отражающееся в них развитие идей.
В континентальном богословии иногда различают «историю догмата», описывающую развитие раннего христианского учения, и «историю теологии», относящуюся к периоду нового времени (после Реформации). Это деление, которое по существу представляется недостаточно обоснованным, довольно ясно показывает, что выражение «историю догмата» едва ли является подходящим для обозначения данной сферы исследований.
Принимая во внимание современное деление богословских дисциплин, выражение «история теологии» может также показаться неподходящим в данном контексте, но поскольку термин «теология» также используется для обозначения собственно толкования веры, как в ее древней, так и в современной форме, можно вполне использовать выражение «история теологии» в вышеприведенном смысле слова.
Первое издание этого небольшого очерка страдало тем недостатком, что своим названием обещало больше, чем имелось в виду изложить. Строго говоря, его следовало озаглавить «Начала теологии истории», и речь в нем должна была идти лишь об отношении Христа в его христологической временности к общему времени человеческой истории, а также о времени Церкви, опосредующем эти два плана и понятом как осуществляемая Святым Духом универсализация временной — но тем не менее преобразующей — экзистенции Христа.
Подобный подход соответствует взгляду, направленному строго сверху вниз, поэтому собственно тварное содержание всего оформленного христологическими категориями скорее предполагалось, чем выявлялось, так что подразумеваемая названием общая перспектива теологии истории, вырастающей в целое из двух порядков — творения и спасения — не могла быть развернута достаточно широко.
Монография охватывает широкий спектр вопросов, связанных с описанием принципов и механизмов словообразовательной категоризации действительности в рамках антропоцентрической парадигмы научных исследований. Автор рассматривает роль словообразования в процессах языковой категоризации действительности на примере соматизмов и соматических производных английского языка. Издание адресовано специалистам в области филологии и лингвистики, студентам и аспирантам филологических специальностей, а также всем интересующимся проблемами теории языка.
«Прошлое нашей цивилизации является прежде всего прошлым мира, а наша история прежде всего является всемирной историей»¹. В начале XXI века явление, описанное семьдесят лет назад Яном Хьюзинга, становится всё более похожим на действительность. В ограниченном и всё более взаимосвязанном мире мы обязательно ощущаем себя частью развивающейся глобальной цивилизации, которая составляет матрицу наших общих судеб.
Годы, последовавшие сразу же за высказанным суждением голландских историков, действительно показали, причем самым ужасающим способом, взаимозависимость мирового сообщества. Планета, на которой миллионы людей хотели всего лишь жить в мире и благополучии, представила противоестественное зрелище мира в войне.
Наземные, водные и воздушные маршруты днем и ночью патрулировались армадами, извергавшими ярость на всё самое дорогое и жизненно важное, что есть у жителей. Ужасающий ущерб, нанесённый народонаселению, как физический, так и моральный, рассеял в вечности многочисленные иллюзии и подтолкнул Человечество к необходимости жесткого выбора – «всё или ничто», говоря словами Альберта Эйнштейна.
Пятый том «Наука, техническая и военная мысль, здравоохранение и образование» энциклопедии «Духовная культура Китая» отличается наибольшей новизной, так как в России до сих пор отсутствовало описание китайской науки в целом и большинства ее отраслей. Он отвечает широте традиционного понимания науки как охватывающей гуманитарные и естественные сферы, практические и псевдонаучные с современной точки зрения дисциплины (например, астрологию, алхимию, геомантию).
Подобное понимание науки объединяет ее с философией и религией в синкретическое «учение», что неразрывно связывает данный том с предыдущими. Его архитектоника построена на оригинальном сочетании китайской и западной науковедческих моделей. Общий раздел содержит развернутые теоретические статьи и исторические очерки. В Словарном разделе представлены основные понятия и категории, школы и направления, произведения и переоналки. Справочный раздел включает подробные указатели с иероглификой.
Книга представляет собой комплексное исследование праиндоевропейских корней в казахском языке в контексте общеисторического развития. Осуществлена их идентификация для 395 базовых понятий казахского языка с привлечением теории архетипов, теории мозговых структур, принципов формальной и диалектической логики и ряда других прогрессивных методик.
Методом семантического и фонетического анализа реконструирован ряд ранее неизвестных праформ.
Каждый чувствует, что имена прилагательные в русском языке часто имеют длинные безударные окончания. Точно так же глаголы в русском языке часто имеют длинные безударные зачины — благодаря приставкам. Насколько часто — это знают лингвисты благодаря точным подсчётам.
В прозе такие слова могут располагаться как угодно. В стихе — другое дело: «длиннохвостые» прилагательные и «длинношеие» глаголы могут занимать лишь определённые позиции внутри стихотворной строки.
Между ними и другими частями речи перекидываются определённые синтаксические связи, и в стихе вырисовывается набор ритмико-синтаксических клише — почти как в фольклоре.
Так все уровни строения стихотворного текста оказываются пронизаны влиянием трёх главных особенностей стиха — членения на строки, ритма и рифмы. Это и есть лингвистика стиха.
В монографии доктора филологических наук, автора нескольких книг по древнерусской письменности анализируются вопросы эволюции графики и орфографии древнеславянских алфавитов — глаголицы и кириллицы, рассматриваются проблемы происхождения старославянских текстов и их влияния на развитие древнерусского книгописания.