Научный архив: статьи

В статье рассмотрены наиболее существенные сдвиги в эволюции мирового хозяйства и международной торговли на протяжении последнего десятилетия (2016-2025 гг.). Представленные динамические ряды позволили охватить непростой период современной истории, начиная с этапа, предшествовавшего глобальным кризисным неурядицам 2020 г., вызванных ожидаемым появлением «черного лебедя» в образе масштабного распространения в мире новой вирусной инфекции, и заканчивая новейшей стадией посткризисного развития. При этом важнейшей ее особенностью следует считать проявленную мировой экономикой в условиях серьезных потрясений необычайную устойчивость к ним, что позволило экспертам Международного валютного фонда (МВФ) в своих официальных документах обозначить ее как нечто «удивительное». Схожие оценки начавшегося восстановления глобального хозяйства, пусть даже с оговорками по поводу сравнительно невысоких темпов процесса и расходящихся траекторий, содержатся в опубликованных в январе 2025 г. последних релизах Фонда. Целесообразность оценочной характеристики приведенных в них данных вполне очевидна, что и предопределило проведение авторского анализа на основе методологии сравнительного статистического исследования.

Во многих регионах мира в последние годы наблюдается всё большее нарастание политического и экономического соперничества западных стран с Россией и Китаем. Не стала исключением и Центральная Азия, где объектом межгосударственной конкуренции и политической инструментализации становятся, в частности, инвестиционные потоки и программы содействия международному развитию (СМР). Целью данной статьи является определение того, как ключевые западные доноры воспринимают характер и масштаб инвестиционных политических рисков в регионе и какие инструменты они используют для их митигации. В первом разделе выявлена специфика регионального преломления глобального тренда на усиление позиций незападных стран в структуре финансовых потоков. Автор заключает, что тенденция к перераспределению баланса в пользу незападных государств в Центральной Азии проявляется весьма рельефно, заставляя западные страны адаптировать свою политику в регионе к меняющемуся ландшафту политических рисков. Во втором разделе рассмотрено, как проблема противодействия растущему влиянию России и КНР в Центральной Азии осмысляется в программных документах ведущих стран Запада: США, Германии и Великобритании. Показано, что всех их в данном контексте объединяет стремление обусловить предоставление помощи развитию реализацией мер, направленных на снижение влияния Китая и России на региональные дела. В третьем разделе перечислены практические шаги указанных государств в данной области, направленные в том числе на митигацию политических рисков для их национальных компаний на пространстве Центральной Азии. Автор показывает, что, несмотря на определенные различия, основную митигационную нагрузку во всех трех случаях несут именно «классические» инструменты СМР. К ним относятся в первую очередь программы совершенствования судебно-правовых систем, противодействия коррупции, помощи в улучшении бизнесклимата, а также в переформатировании энергетической инфраструктуры региона в целях ее замыкания на западные страны. По мнению автора, подобная политика западных доноров в сфере СМР, направленная на митигацию рисков, исходящих, в их понимании, от РФ и КНР, хотя и имеет неоднозначные результаты, создает в свою очередь значимые риски для внешнеэкономической деятельности китайских и российских компаний в Центральной Азии. Анализ этих рисков, однако, требует отдельного научно-прикладного исследования.

В истории соперничества региональных и внерегиональных игроков в Южной Аравии особняком стоят взаимоотношения Соединенного Королевства и Египта. Качественно новое звучание англо-египетское противостояние приобрело в 1960-е годы на фоне гражданской войны в Йемене, став одним из первых примеров так называемых прокси-войн на Ближнем Востоке. В первом разделе статьи рассмотрен исторический контекст англо-египетского соперничества в регионе, а также выявлены его непосредственные участники в лице независимого от Великобритании Йеменского Королевства, английских протекторатов Аравийского полуострова и находившейся под властью британской короны колонии Аден. Отмечается, что после прихода к власти в Египте Г. А. Насера, активно продвигавшего идею панарабизма, Великобритании стало сложнее удерживать позиции в регионе. Во втором разделе проанализированы противоречивые установки и подходы британских элит к реагированию на усиление арабского национализма в Южной Аравии после провала Суэцкой операции. С одной стороны, Соединенное Королевство было не готово к ведению полноценных военных действий в регионе, не желая окончательно подорвать свою репутацию в арабском мире. С другой стороны, британские политики были одержимы подозрениями в отношении экспансионистских планов Г. А. Насера и стремились продемонстрировать ему и всему миру готовность отстаивать свои интересы. Как показывает автор, в 1956–1958 гг. Соединенное Королевство ограничивалось организацией рейдов преданных британской короне племен на территорию Йеменского Королевства и нанесением точечных ударов по территории подконтрольных ей протекторатов. В третьем разделе показана эволюция британского подхода к ведению боевых действий в Южной Аравии: от локальных «актов возмездия» к своего рода гибридной войне с Египтом уже на территории Йеменской Республики, провозглашенной в 1962 г. Автор отмечает, что к более решительным действиям по поддержке йеменских роялистов кабинет Г. Макмиллана подталкивали не только быстро менявшиеся события в регионе и активизация арабских националистов, но и усиливавшаяся критика политического курса Консервативной партии, которая исходила от части ее членов в лице «Аденской группы» и оппозиции. Делается вывод, что переход к тактике прокси-войны был осознанным шагом британского руководства, который стал результатом осмысления неудачного опыта Суэцкого кризиса и в то же время проявлением инерции имперского мышления. Вместе с тем, хотя эта тактика не позволила Соединенному Королевству сохранить доступ к Адену и урегулировать йеменский конфликт в свою пользу, опыт прокси-войны в Южной Аравии оказался востребованным и в XXI в.

Статья посвящена анализу нынешней международной ситуации вокруг Мальвинских (Фолклендских) островов. В апреле 1982 года между Аргентиной и Великобританией начался Фолклендский (Мальвинский) конфликт, в результате которого Соединённое Королевство, победив, сохранила за собой Мальвинский (Фолклендский) архипелаг и доказала статус морской державы во второй половине ХХ века. Несмотря на давность конфликта сегодня актуальность вопроса сохранилась. Аргентина продолжает настаивать на своих правах на архипелаг, используя дипломатические механизмы, включая обращение в комиссию по границам континентального шельфа ООН в 2009 году. Современный этап данного спора характеризуется новыми аспектами, такими как наличие запасов нефти на шельфе островов, что делает их стратегически важным ресурсом для обеих сторон. Кроме того, географическое положение архипелага вблизи Антарктиды и его роль в обеспечении региональной безопасности добавляют конфликту геополитическую значимость. Вопрос о принадлежности Фолклендского (Мальвинского) архипелага поднимается постоянно Аргентиной в рамках ООН, а в 2024 году правительство Аргентины заявило, что желает возобновить двусторонние переговоры о решении статуса островов. Для достижения цели исследования используются такие методологические инструменты как - эмпирические для анализа национальных документов и резолюций ООН, общенаучные - сравнительный анализ для исследования доводов Аргентины и Великобритании по вопросу принадлежности архипелага и логические - для формулирования конфликтного потенциала и выводов исследования. В результате исследования были сделаны следующие выводы. Вопрос принадлежности Мальвинских островов остаётся актуальным в современных реалиях международных отношений, приобретая новые аспекты: экономический, внутриполитический, геополитический. Практически все латиноамериканские страны поддерживают Аргентину или нейтрально выступают в её поддержку. При этом в мире наблюдается усталость от данного территориального диспута, хотя многие страны обеспокоены сопутствующими проблемами, возникающими вокруг архипелага. Среди данных проблем отмечается наличие британских военно-морских баз на островах, что является раздражающим фактором для стран, чьи границы находятся в Южной Атлантике, например Бразилии и Уругвая. В связи с тем, что данный вопрос является крайне многослойным и представляет собой сложный клубок исторических, экономических, геополитических факторов, его решение в обозримом будущем невозможно.

Предмет статьи: изучение американской периодической печати о Палестине 1918 года с применением баз данных и компьютерных программ по анализу статистических показателей текстов. Это даёт возможность решить несколько задач. Первая задача: выяснить процесс изменения интереса к Ближнему Востоку в географическом плане (в каждом американском штате). Вторая задача: анализ эволюции интереса к Палестине в американских газетах в историко-хронологическом аспекте. Третья задача: изучить статистические показатели текстов 10 наиболее релевантных статей о Палестине за 1918 год. Объект исследования: американский информационный дискурс. Анализ статистических показателей периодической печати США о Палестине позволяет более точно определить содержание и место ближневосточной проблемы в информационном дискурсе США. Количественный подсчёт упоминаний Палестины в газетах был сделан с помощью портала «Chronicling America», созданного Библиотекой Конгресса США. Для верификации полученной информации были использованы газетные онлайн хранилища каждого штата и отдельных газет. Статистический анализ текста проведен с помощью программы «Leximancer». Основным вкладом автора является то, что в результате исследования установлено: количество упоминаний Палестины в 1918 г. показывает, что демократические газеты США являлись лидерами в освещении ближневосточной темы; три понятия («Палестина», «Британия», «евреи») были ключевыми на 1918 г. для формирования образа Палестины; ближневосточный конфликт ещё не рассматривался в Америке как конфликт арабов и евреев, но и уже не рассматривался как противостояние двух империй: Британской и Османской. Была определена периодизация эволюции американского интереса к Палестине в 1918 г.: 1) январь - февраль; 2) июнь - август; 3) ноябрь - декабрь. На каждом из обозначенных этапов прослеживается увеличение количества упоминаний «Пластины» и ключевых слов в публикациях американских газетах.

В статье рассматриваются этнокультурные аспекты присутствия британских регулярных войск на колониальной границе Виргинии в середине XVIII в. Предметом исследования выступают морально-этические установки, которых придерживались британские солдаты, расквартированные в фортах западного приграничья Виргинии. Объектом исследования выступают экономические, культурные и политические процессы, которые сопровождали пребывание британской армии в Виргинии и на которые солдаты и офицеры были вынуждены реагировать сообразно собственным представлениям о государственных интересах и региональной специфике их службы. Важное внимание уделено анализу бытовых представлений британских солдат о проявлении лояльности королю и местной колониальной администрации. Особая роль отводится изучению формирования у британских солдат представлений о собственной идентичности, обусловленных постоянным контактом с потенциально враждебными представителями французских колоний и местными индейскими племенами. В своей работе автор использует хронологический и историко-сравнительный методы исследования, которые позволяют произвести более полный анализ процесса формирования у солдат британской регулярной армии представлений о вопросах собственной лояльности и идентичности, характерных для западного приграничья Виргинии середины XVIII в. В качестве выводов проведённого исследования можно сформулировать несколько тезисов. Во-первых, британские этнокультурные стереотипы были исторически понятны Франции, однако оказались совершенно чуждыми коренному населению Северной Америки. После окончания Франко-индейской войны 1754-1763 гг. всё чаще стали проявляться негативные этнокультурные стереотипы по отношению к племенам. Во-вторых, на фоне отсутствия у Великобритании желания поддерживать союзы с индейцами, после 1763 г. произошло резкое охлаждение взаимоотношений с ними. Новые способы поддержания обороноспособности на колониальной границе включали культивирование среди солдат мировоззрения, согласно которому индейцы и белые представлялись чуждыми друг другу. Нежелание привыкать к несправедливым условиям отношений стало причиной приграничных конфликтов, продолжавшихся в период 1763-1766 гг. В-третьих, восстание Понтиака можно рассматривать как вариант антиколониалистского выступления племён, которые утратив своего союзника в лице Франции, потеряли возможность выстраивания равноправных торговых и дипломатических взаимоотношений с европейцами.

В статье рассматриваются изменения, постепенно происходившие во взаимоотношениях колонии Виргинии и Великобритании в первой половине 1760-х гг. Предметом исследования выступают основополагающие факторы, определявшие военно-политическое сотрудничество колонии и метрополии. Объектом исследования являются дипломатические договорённости и открытые вооружённые столкновения на территории ряда округов западного приграничья Виргинии. Важное внимание в исследовании уделено роли военного сотрудничества местного виргинского ополчения и британских регулярных войск в контексте подавления восстания Понтиака, произошедшего в период 1763-1766 гг. Особая роль в исследовании уделяется анализу стремления центральной власти Великобритании к установлению более полного контроля над политико-правовым и военно-административным полем Виргинии на протяжении обозначенного периода. В своей работе автор использует хронологический и историко-сравнительный методы исследования, которые позволяют произвести более полный анализ важного этапа эволюции британо-виргинских взаимоотношений в первой половине 1760-х гг. В качестве основных выводов проведённого исследования можно обозначить несколько тезисов. Во-первых, нарастание противоречий во взаимоотношениях между колонией и метрополией происходило на фоне победного завершения Франко-индейской войны, однако взгляды местного сообщества и королевских чиновников на дальнейшее развитие колониального пространства существенно расходились. Во-вторых, в первой половине 1760-х гг. идеологические противоречия между Виргинией и метрополией не были ярко выраженными. В-третьих, даже в обсуждении военно-административных вопросов между Виргинией и Великобританией доминировал финансово-экономический аспект. Особым вкладом автора является изучение сравнительно мало исследованных аспектов религиозно-культурного разобщения и проблем земельной собственности на территории западного приграничья. Новизна исследования заключается в том, что данный этап эволюции британо-виргинских взаимоотношений в первой половине 1760-х гг. рассматривается частью более глобального процесса развития американского колониального общества.

Объектом исследования является «мягкая сила» Британской империи в XX веке; предметом - уникальная межгосударственная организация, с 1949 года функционирующая под названием Содружество наций. Автор рассматривает такие аспекты темы, как потенциал «мягкой силы» Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, ключевые факторы успеха политики Лондона на этом направлении, включая историческое наследие Британской империи; процесс создания Британского Содружества наций, деятельность обновленного Содружества наций во второй половине XX века; идейные основы, принципы работы и конкретные проекты организации, оказавшие серьезное воздействие на формирование системы «мягкой силы» и публичной дипломатии Британской империи; наконец, в целом роль Содружества наций как актора «мягкой силы» в трансформации и модернизации имперского проекта Туманного Альбиона. Методологической основой исследования является принцип историзма и научной объективности, системный подход, методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, наблюдения. Новизна исследования заключается в том, что в современной историографии анализ деятельности Содружества наций в качестве актора «мягкой силы» Британской империи проводится впервые. Автор приходит к выводу, что благодаря деятельности Содружества Великобритания смогла закрепить реконфигурацию своего имперского проекта на принципиально новой основе. Особую роль в этом процессе сыграли технологии «мягкой силы», которые задолго до появления непосредственно теории Дж. Ная активно применялись политическими элитами Соединенного Королевства. И именно в рамках Содружества наций они использовались наиболее активно. Этот факт позволил Лондону не только сохранить свое влияние на значительной части бывшей империи, но и создать мощную ресурсную и институциональную базу, позволяющую Великобритании до сих пор эффективно проводить политику «мягкой силы» на международной арене.

В настоящей статье анализируется меморандум «Наша текущая и будущая военная политика в России» от 13 ноября 1918 г. как фактор политики интервенции Великобритании в России в ноябре - декабре 1918 г. Его автором был начальник Имперского Генерального штаба, генерал Генри Вильсон - одна из влиятельных фигур в высшем руководстве Соединенного Королевства. В меморандуме содержалась его точка зрения на прошлое, настоящее и будущее британской политики интервенции в России. Этот документ ввиду его значимости и информативности является объектом исследования, предметом - его содержание как фактора британского вмешательства во внутрироссийские дела в ноябре - декабре 1918 г. Автор статьи ставит целью раскрыть влияние меморандума главы Имперского Генерального штаба на политику интервенции Великобритании в России в этот период. В работе применялись ретроспективный, системный и нарративный методы. Благодаря им показан процесс развития британской политики в ноябре - декабре 1918 г.; представлена взаимосвязь между содержанием документа и военно-политической обстановкой, а также их взаимовлияние; достаточно подробно отражены содержание и характер меморандума, акцентируясь на важнейшие для темы работы аспекты. Привлечение этого документа к исследованию британской политики интервенции позволяет его расширить и углубить, поскольку демонстрирует сложный процесс формирования этой политики в деталях, что придает работе научную новизну. Основным выводом проведенного исследования является то, что главными проблемами Великобритании относительно вмешательства во внутренние российские дела после Компьенского перемирия являлись предотвращение потенциального влияния Германии в России и сдерживание большевизма. Г. Вильсон предложил в качестве модернизованной формы британской политики интервенции оказать помощь новообразованным государствам на территории бывшей Российской империи и российским антибольшевистским силам для решения этих двух проблем. Содержание меморандума главы Имперского Генерального штаба сильно повлияло на решение Военного Кабинета Соединенного Королевства продолжить и усилить политику интервенции в ноябре - декабре 1918 г.

Автор анализирует состояние книжного рынка Британии, сведения о котором помещал шотландский ежеквартальный журнал «Эдинбургское обозрение» в каждом номере. Журнал выходил с 1802 г. и был популярен в британском обществе. В его номерах помещались обзоры содержания книжных новинок по различной тематике, а также списки вышедших из печати книг. Основное внимание в статье уделено публикациям по истории в 1802-1815 гг. Их количество оставалось стабильным, но уступало литературе других жанров. Между тем, события военных лет отразились на тематике разнообразных изданий: биографий и исторических сочинений. Издатели откликались на современные события и события недавней истории, удовлетворяя интерес публики к истории народов, втянутых в перипетии наполеоновских войн, а также жизнеописаниям современных и древних политиков и полководцев.

Корсика - остров в Средиземном море, с 1768 г. принадлежавший Франции за исключением двух лет существования Англо-Корсиканского королевства (1794-1796 гг.). Создавая общее государство, британцы и корсиканцы преследовали разные цели: первым необходимо было закрепиться в Средиземноморье, вторым - получить внешнюю защиту для своего суверенитета. Двумя самыми влиятельными в Англо-Корсиканском королевстве политическими деятелями стали его вице-король, британец Гилберт Эллиот и корсиканец Паскаль Паоли, многолетний лидер борьбы островитян за независимость. Это были два совершенно разных человека и по своим политическим убеждениям, и по характерам. Эллиот обладал развитым чувством такта и хорошим чувством юмора, что на корсиканцев, однако, производило мало впечатления. Паоли, находившийся уже в преклонном возрасте, но пользовавшийся большой популярностью среди соотечественников, не хотел полностью уступать бразды правления британцам и не доверял им. Каждый из двух лидеров желал стать полноправным правителем острова, что не могло не отразиться на их взаимоотношениях. Немаловажным фактором, усугубившим эти взаимоотношения, стала поддержка Эллиотом молодого корсиканского политика Поццо ди Борго, в котором он видел удобную для британцев замену несговорчивому Паоли. В конце концов, Эллиот добился отправки Паоли фактически в почетную ссылку в Англию. Однако после этого уже ничто не удерживало простых корсиканцев, разочарованных британским правлением, от выражения своего недовольства им. Всего лишь через год после отъезда предводителя корсиканцев с острова Англо-Корсиканское королевство прекратило свое существование.

Данная статья посвящена дискуссии о характере Фолклендской / Мальвинской войны 1982 г. В статье показывается, что в то время, как левые партии поддержали войну, группа левых интеллектуалов - Тэд Грант, Адольфо Джили, Алан Вудс, Альберто Боннет и ряд других - выступили против войны. По мнению левых партий, война между Аргентиной и Соединённым Королевством за Фолклендские или Мальвинские острова носила прогрессивный характер с аргентинской стороны. Занятие островов Аргентиной было направлено против британского империализма. Они утверждали, что война положила конец остаткам колониализма в Латинской Америке, что поскольку Аргентина является полуколониальной страной, ее необходимо поддержать. Марксисты всегда обязаны поддерживать борьбу против империализма за национальное освобождение. Левые интеллектуалы осудили войну. Война носила реакционный характер с обеих сторон. Их отношение к войне определялось тем какие классы ведут войну. С обеих сторон это был класс капиталистов, и они выступали против войны, ведущейся с обеих сторон, как аргентинской, так и с британской. Аргентина не была бедной эксплуатируемой колонией, хотя и имела ряд полуколониальных черт, в частности зависимость от иностранного капитала. Она, конечно, не являлась мировой империалистической державой как США и Англия, но претендовала на роль региональной державы. В Южной Америке аргентинская буржуазия имела империалистические амбиции. Ее претензии на острова на основе их самоопределения не имели под собой основания. Если бы население островов состояла из аргентинцев, угнетенных британским империализмом и борющихся за объединение с Аргентиной, долг марксистов был поддержать их борьбу с британским империализмом. Но на островах нет ни одного аргентинца. Все население англоговорящее. Захват Фолкленд - Мальвин аргентинской армией не был актом национального освобождения, а актом насилия над ними. Вторжением на Фолкленды /Мальвины аргентинская хунта преследовала цель дезориентировать и обмануть массы у себя дома.