Научный архив: статьи

В статье рассматривается мало изученный, невидимый физическим зрением педагогический феномен - имплицитное творчество педагога высшей школы. Выделяются и описываются уровни имплицитного творчества педагога. Делается вывод о том, что имплицитное творчество является непременным условием для непрерывного развития высшего образования и обеспечения его высокого качества.

Статья посвящена диалогу со сказочной традицией, представленному в анимационном фильме компании Дисней «Принцесса и лягушка» (2009). В основе сценария – детская книга американской писательницы Элизабет Доусон Бейкер «Принцесса-лягушка» (2002), представляющая собой интерпретацию сюжета сказки Братьев Гримм «Король-лягушонок, или Железный Генрих» (1812). Помимо характеристики особенностей художественного взаимодействия претекстов и кинотекста, обращение к мультфильму «Принцесса и лягушка» также предоставляет возможность выявить специфику существенных модификаций в диснеевском каноне. Трансформация типичного образа принцессы; смещение акцента с ожидания «принца на белом коне» в роли спасителя на идею об осуществлении мечты о карьере и независимости; изображение синтеза французской, афроамериканской и «белой» американской культур – все это позволяет определить рассматриваемый нами материал как продукт нового времени, выступающий в качестве визуализации фундаментальных изменений в социуме и культуре. В ходе анализа, выстроенного согласно принципам историко-литературного и сопоставительного методов исследования, мы приходим к выводу об эволюции сказочной традиции и архетипов в контексте современной гетерогенной действительности, где обращение к классике выступает в качестве своеобразной платформы для реализации актуальных идей.

Введение. Анализ статистических связей между исследуемыми признаками, скорее всего, главный вид аналитических задач, встречающихся практически в любом психологическом исследовании. Но, как показывает наш многолетний опыт, в том числе моих коллег, в психологических исследованиях, если нет переизбытка родственных по содержанию переменных, между изучаемыми показателями доминируют, прежде всего, далекие от линейных взаимосвязей.

Материалы и методы. Для изучения статистических связей в работе использовался авторский метод, позволяющий изучать наряду с линейными связями простейшие нелинейные зависимости: с максимумом и с минимумом, далекие от линейных монотонные и почти монотонные. Это позволяет не только расширить спектр выявляемых связей и избавиться от многочисленных ошибок традиционной интерпретации коэффициента корреляции, но и лучше понять сложный психологический предмет конкретного исследования. Для демонстрации типологии статистических зависимостей были подобраны психологические данные для 120 испытуемых по 9 популярным методикам, результаты диагностики по которым представляют 114 количественных показателей.

Результаты исследования. Настоящая статья посвящена анализу соотношения линейных и простейших нелинейных связей, их особенностям и типологии, их интерпретации на пересечении разных интервалов мер связи, полученных как в рамках изучения только линейных моделей, так и в рамках изучения простейших нелинейных связей, когда линейные зависимости становятся составляющей частью всего множества зависимостей, представляющих исследовательский интерес. Например, для 6441 пары психологических показателей наблюдается только 17 сильных линейных связей, причем либо для шкал теста MMPI, либо для шкал теста Лири. К тому же среди «значимых», но при этом очень слабых и слабых зависимостей в модели для кварт было найдено 29 сильных простейших нелинейных зависимостей (ошибка 2 типа). А среди зависимостей, которые не попали в зону значимости в модели для кварт, было найдено 37 сильных простейших нелинейных зависимостей (ошибка 1 типа).

Обсуждение и заключения. В основном, если ограничиваться простейшими нелинейными зависимостями, психологу наиболее интересными должны быть зависимости с максимумом или минимумом, которые соответствуют сущности психического как предмета исследования.

В статье решается важная педагогическая проблема, связанная с обучением и воспитанием иностранных студентов в процессе чтения художественных текстов, в частности романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Цели работы: обучение студентов осознавать глубокую мировоззренческую позицию русского автора; раскрытие феномена поэтики Пушкина, способствующего эстетическому воспитанию студентов. По ходу подачи материала представлены лексические и грамматические упражнения, помогающие не только усвоению конкретного произведения, но и способствующие формированию речевых навыков учащихся в целом. Понимая сложный художественный мир Пушкина, иностранные слушатели русской литературы учатся воспринимать мир и осознавать в нем свою собственную задачу.

Интерпретация художественного текста является одним из ключевых уровней читательской грамотности. Но фактически в школе процесс организации интерпретационной деятельности осуществляется в определенной степени только в 8-9 классах, причем чаще всего в формате подготовки к заданиям ОГЭ. В результате в речи обучающихся наблюдаются логические ошибки, она страдает бедностью словарного запаса. Ученики не могут извлечь из текста культурологическую информацию и осмыслить ее в контексте творчества писателя и культуры в целом. Поэтому интерпретационной деятельности необходимо уделять должное внимание, начиная с 5 класса. Благодатным материалом для такой работы, на наш взгляд, могут служить присутствующие в художественных текстах интермедиальные включения, содержащие описания других видов искусства. Психологически возраст детей 5 класса характеризуется стремлением к личностной самоидентификации, активным развитием головного мозга, повышенной эмоциональностью восприятия, развитием словесно-логического мышления, умения рассуждать. Поэтому целесообразно закладывать серьезные основы полноценной интепретационной деятельности именно в этом возрасте. Интермедиальные элементы художественного текста релевантно соотносятся с этими психологическими особенностями и с психологической точки зрения способны внести дополнительный позитив в эти процессы. В предлагаемой статье приводятся классификация внутритекстовых интермедиальных включений и методическая модель их анализа с целью формирования интерпретационных умений школьников. Практическое действие этой модели рассматривается на примере формирования интерпретационных умений пятиклассников при изучении повести-сказки Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством». В статье демонстрируется, как анализ экфрастических элементов способствует проникновению в идейно-художественную структуру изучаемого произведения, более глубокому пониманию особенностей его композиции, сюжета, образной системы, выявлению отличительных черт его поэтики. Благодаря такому анализу повышается общий уровень художественной подготовки, эстетической и читательской культуры учащихся, стимулируется активная работа их эмоциональной сферы и творческого воображения, происходит их духовно-нравственное развитие.

Статья посвящена описанию и противопоставлению культурологических подходов к восприятию и анализу феноменов визуальной культуры, основанных либо на «чтении» визуального как некоторого текста, либо же на особом опыте его «видимости», принципиально отличном от опыта «чтения» (что обозначается в статье как «десемиотический» подход). Первый подход реализуется в рамках семиотики, где визуальное рассматривается действительно как текст, система знаков или даже язык, который поддается анализу через интерпретацию, поиск и вычленение значения и смысла. Второй подход возникает под влиянием постструктуралистской критики семиотики, интереса к тому, что «скрывается за структурами» и не поддается семиотическому чтению: визуальное здесь рассматривается как ускользающий от фиксированного значения особый аффектирующий опыт. Для анализа, раскрытия и противопоставления выбранных культурологических подходов в статье используется сравнительно-типологический метод. Рассмотрены основные теоретические аспекты семиотического подхода к анализу визуального на основе работы Р. Барта «Риторика образа», а также основанные на данной методологии направления: визуальная семиотика и визуальная риторика. Дана краткая характеристика «десемиотического» подхода: утверждается отличие визуального от языка и текста, семиотический подход подвергается критике за ограниченность и некоторую неполноту. Фокус внимания смещается на иное, непосредственное, чувственное, аффективное восприятие визуального, либо же на спектр социальных эффектов, которые оно производит: его культурные и политические функции, способность являться культурной репрезентацией, конструировать отношения с воспринимающим субъектом. Подход представлен на примере работ таких исследователей, как У. Митчелл, Д. Элкинс, Х. У. Гумбрехт, Н. Мирзоефф, И. Рогофф.

Статья посвящена введению в научный оборот и разноплановому исследованию коллекции клинкового оружия, сформированной в результате раскопок погребений жужанского времени некрополя Чобурак-I. Данный памятник расположен в Чемальском районе Республики Алтай. Анализируемая серия предметов вооружения ближнего боя включает три меча и шесть боевых ножей, выявленных в захоронениях четырех взрослых мужчин и одного подростка. Установлено, что комплекс длинноклинкового рубяще-режущего оружия представлен однолезвийными клинками без перекрестия и навершия, с полусегментовидным острием. Сохранившиеся боевые ножи с треугольным сечением клинка выделены в два типа, отличающихся прямой и наклонной в сторону лезвия рукоятью. Публикуемая коллекция демонстрирует характерные образцы вооружения кочевников Центральной Азии IV-V вв. н. э. Новые материалы раскопок подтверждают тезис о том, что мечи являлись статусной категорией предметов у населения Алтая эпохи Великого переселения народов. Захоронения с такими изделиями, исследованные в составе некрополя Чобурак-I, отличались представительным составом инвентаря, и, судя по имеющимся данным, принадлежали военачальникам или особо отличившимся профессиональным воинам.

В статье предпринята попытка наметить определенный корпус научных методов и подходов, которые могут успешно использоваться в киноведческих исследованиях. Представлена краткая характеристика каждого из методов и указаны особенности их применения в киноведении. Проводится утверждение, что в киноведческих исследованиях могут использоваться как некоторые общенаучные методы, так и специальные методы искусствоведения.

Статья посвящена исследованию экранных образов дореволюционной кинохроники, которые соответствуют не исторической реальности, а мифическим представлениям зрителя о ней. Дореволюционный зритель иначе видел экранную действительность по сравнению со зрителем современным. Он верил, что экранные образы будут жить на экране в восприятии зрителей будущих поколений, но на самом деле новая зрительская аудитория видит эти образы по-другому.

Предметом анализа является роль категории значения в социально-гуманитарном познании. В. Дильтей утверждал, что главными категориями гуманитарного познания («наук о духе») являются не причина и следствие, а цель, ценность и значение. Действительно, человеческим действиями мы обычно даем не каузальные, а телеологические объяснения. Действия изначально воспринимаются как интенциональные. Интенции (намерения) при этом нельзя считать причинами человеческих действий и исторических событий в естественнонаучном смысле. В интенциональных действиях мы реагируем не на предметы и ситуации как таковые, а на их значение. Значение - это новая сторона предметов и явлений, которая появляется в мире целесообразно действующих существ. Предметы и явления приобретают значение по отношению к нашим целям. Анализируются идеи сторонников и критиков натуралистической трактовки особенностей наук о человеке и обществе. Сторонники натуралистического подхода в социально-гуманитарном познании стремятся избавиться от значений, свести материал гуманитарного познания к тому, что доступно внешнему наблюдению. Такой подход обосновывался в философии логического позитивизма, а в социологии - Э. Дюркгеймом и бихевиористами. Однако последовательно провести такой подход не удается. И Дюркгейм, и бихевиористы ссылались в конкретных случаях на значения. Там, где есть целесообразно действующие существа, есть значения. Каждая культура - это мир значений. Принятые в данной культуре способы понимания значений усваиваются нами в процессе социализации. Значения фиксируются и осознаются в языке. Но осваивается мир значений практически - в ходе развития жизнедеятельности ребенка и освоения им форм жизнедеятельности, характерных для данной культуры. Центральный характер понятия значения в гуманитарном познании препятствует перенесению в него естественнонаучных методов. Критикуется сциентистская интерпретация психоанализа, утверждается, что он работает именно в поле значений. Доказывается, что рассуждать о социальной и человеческой жизни, игнорируя мир значений, невозможно.

Творчество В. В. Розанова интерпретируется как синтез конкретного и отвлеченного аспектов, реализованный в мифе мыслителя. Особенность подхода Розанова состоит в том, что конкретное в его духовных поисках существует как отвлеченное, а отвлеченное как конкретное. Уровень отвлеченного представлен религиозной метафизикой Розанова, уровень конкретного - жизнью Розанова. Миф мыслителя представляет собой их сближение. Изоляция одного из аспектов влечет за собой содержательное обеднение творчества философа. Специфика видения Розанова заключается в том, что целостный миф мыслителя демонстрирует в его творчестве свои разные стороны, что обусловливает возможность как акцентирования отвлеченного, так и акцентирования конкретного, осуществленную в творчестве мыслителя как его внутреннее противоречие, снятие которого зависит от позиции исследователя.

В статье предлагается оригинальная схема художественной коммуникации. Автор считает, что теория коммуникации довольно хорошо разработана. В ней построены ряд моделей коммуникации, как правило, основанные на нескольких подходах (главные - семиотический, информационный, социально-психологический, инженерный), но с акцентом на каком-то одном. Подходы задают соответствующие проекции художественной коммуникации. Предложенную новую схему автор назвал комплексной, она построена в рамках авторской концепции «методологии с ограниченной ответственностью». Особенность этой концепции - анализ мышления и творчества (в данном случае, естественно, в искусстве), опосредованный культурологией, семиотикой, психологией личности. Комплексная схема художественной коммуникации включает в себя четыре проекции: семиотическую, художественной реальности, социально-психологическую и духовную (речевую). В зависимости от типа изучаемого произведения или художественного феномена, а также особенностей исследовательской задачи на первый план будут выходить те или иные проекции, а остальные проявляются в структуре содержания. Понятие лексикода У. Эко позволяет анализировать художественную коммуникацию в рамках семиотического подхода, но автор считает, что если стоит задача уяснения сущности искусства и особенностей художественных произведений, семиотический подход явно недостаточен. Намечаются четыре послойные реконструкции художественной коммуникации: первая, произведение как художественная реальность (первая проекция); вторая, произведение как реализация выразительных средств (семиотическая проекция); третья, произведение как способ социализации (третья проекция); четвертая, нарратив (речь) художника как условие его контакта со зрителями (четвертая проекция). При этом в качестве эмпирического материала используются кейсы из романов Меира Шалева «Вышли из леса две медведицы», «Фонтанелла» и «Эсав», а также интервью Шалева данное журналу «Лехаим». Автор утверждает, что, учитывая семиотический и антропологический характер искусства, оно во многом сводится к художественной коммуникации.